Это я не принесла ничего доброго своей дорогой подруге и ее семье. Только помогла все испортить…
Две недели. Две недели я уже была дома — и ни единого письма. Ни мисс Оуэн, ни ее брат, ни мистер Уиллоби не написали мне ни единой строчки. И пусть даже я понимала, что, вероятнее всего, его милость строго-настрого запретил им связываться со мной, все равно на душе было горько.
— Во всем виновата только я одна, — горько прошептала я, снова глядя на записи отца. Нет, все же вести дела папа не умел. Право слово, когда я уезжала, такого беспорядка не было… — Лорд Дарроу обошелся со мной очень благородно, несмотря на то, что я сотворила…
Эдвард только покачал головою. Похоже, что он так и не поверил в мою вину.
В тот же день ко мне зашла мама. Вероятно, брат наговорил ей обо мне всяческих глупостей, и матушка пожелала поговорить со мною по душам.
— Кэтрин, доченька, с твоего возвращения ты ведешь себя так странно, — не стала долго ходить вокруг она. — Надеюсь, это не из-за разбитого сердца?
Говорила все это мама с таким решительным видом, что я не сомневалась, она готова была хоть сейчас отправиться в столицу, чтобы немедленно со всем разобраться.
— Матушка, — грустно улыбнулась я, — я клянусь, что мое сердце в целости и сохранности. Я вернулась домой… по иным причинам. И если мне плохо, то исключительно по собственной вине. Мне нужно еще немного времени, и я стану прежней, обещаю.
По крайней мере, я на это надеялась.
— Я очень на это надеюсь, моя дорогая, — покачал головой мама, приобнимая меня за плечи, — но порой ты переоцениваешь собственные силы.
Пожалуй, этим я грешила… И каждый раз платила за этот грех все более и более высокую цену.
На следующей неделе меня все-таки уговорили отправиться на музыкальный вечер вместе с сестрами. Все домашние без устали твердили, будто без меня это собрание потеряет половину прелести, к тому же, если я не покажусь, то могут пойти кривотолки, которые дурно отразятся на репутации семьи. Такого допускать, разумеется, было нельзя…
Столичные наряды, которые по такому случаю я решила все-таки достать из чемоданов, повергли сестер в неописуемый восторг. Стоило, однако, мне упомянуть о том, что я легко могу подарить Энн и Эмили часть своих туалетов, а то и все разом, сестры хором возмутились и потребовали, чтобы я непременно носила столичные платья. Зачем им это понадобилось, я никак не могла понять…
Вечер у Милтонов прошел вполне мило, я даже ненадолго забыла о своих прошлых злоключениях… Вот только злоключения внезапно решили напомнить о себе сами. Когда мы с сестрами вернулись домой, оказалось, что нас посещали гости… Более того, это были мистер Оуэн и мистер Уиллоби, и только позднее время заставило их покинуть наш дом. Однако молодые люди обещали вернуться утром.
— Вот видишь, дорогая, тебе не стоило расстраиваться, — с улыбкой обратилась ко мне мама, ожидавшая, что я просияю от радости.
Увы, вместо счастья пришла только лишь тревога. Что могло привести сюда этих молодых джентльменов? Я не была настолько наивна, чтобы предположить, будто они решились пойти против воли дяди и навестить меня. Такое попросту невозможно… Значит, не им что-то понадобилось в моем доме, а самому лорду Дарроу.
— Не к добру все это… — тихо вздохнула я и ушла к себе, подозревая, что спать я буду этой ночью плохо.
Сомкнуть глаз мне не удалось всю ночь. Прометавшись на кровати до рассвета, я встала совершенно разбитой. Ко всему прочему, меня мучила головная боль. Желала я лишь одного: вновь лечь в постель и провести в ней весь день… Однако мысль о том, что мистер Оуэн и мистер Уиллоби, мои друзья, должны явиться сегодня в наш дом, заставляла держаться.
Племянники лорда Дарроу продемонстрировали ставшую мне привычной нетерпеливость, и явились аккурат к завтраку. Я в зеркало собственной спальни увидела, как они подъезжают к нашему дому: мистер Уиллоби ехал на черном жеребце, а мистер Оуэн — на белом. Как и всегда.
По лестнице я сбежала как могла быстро, желая первой встретить племянников лорда Дарроу, позабыв обо всех правилах приличия разом.
— Мисс Уоррингтон! — радостно приветствовал меня мистер Уиллоби, передавая слуге свою шляпу. — Как же я рад вас видеть!
Как бы ужасно я себя не чувствовала, но при виде улыбки на лице Роберта Уиллоби мне стало легче.
Мистер Оуэн сделал было шаг ко мне, протянув руки, но потом опомнился, сообразив, что это было бы попросту неуместно в доме моей семьи на глазах у слуг.
— Вы дурно выглядите, мисс Уоррингтон. Вы здоровы? — спросил брат моей лучшей подруги.
Ответить я смогла не сразу, язык словно бы примерз к небу.
— Я… Я здорова, мистер Оуэн. Я совершенно здорова… Просто спала дурно… — пробормотала я, поражаясь собственной косноязычности.
Молодые люди переглянулись и хором заявили мне:
— Мисс Уоррингтон, нам нужно поговорить с вами. С глазу на глаз.
От этих слов мне окончательно стало не по себе… Что же такого должно было произойти?
— Я… Да, наверное, — ответила я, не зная, как именно объяснить все это родителями и брату. Наверняка они будут протестовать…
Хорошо еще, что отец и мать не вышли встречать гостей к дверям, решив дожидаться их в гостиной, как и следовало. Но как же теперь объяснить им, что я желаю поговорить наедине с двумя мужчинами, которые, по сути, посторонние мне?
