Леди и рыцарь - [45]

Довольный тем, что у нее теперь нет места, чтобы снова встать на четвереньки, он поднял руку и погладил ее грудь. Другая рука заскользила вниз, чтобы поднять подол и проникнуть под него. Ее растерянный взгляд столкнулся с его взглядом, когда рука Эрика скользнула между ее бедер, найдя пальцами то, к чему он стремился.

Розамунда подпрыгнула так, словно в нее попала стрела. Эрик тут же обнял ее за талию, прижал к груди, продолжая ласкать одной рукой.

– Что? – ахнула она, и ее руки накрыли его руку. – Что вы делаете?

– Трогаю тебя, – просто ответил он, наклоняясь и целуя ее шею.

– Зачем? – с трудом произнесла она.

– Тебе не нравится? – спросил он и хрипло засмеялся, когда она тут же замотала головой. – Обманщица, – прошептал он ей в ухо. – Я чувствую, что тебе это нравится.

Услышав эти слова, она еще больше напряглась:

– Правда чувствуете?

– Да, твои соски твердые. – Он сжал пальцами один сосок через платье, гадая, скоро ли ему удастся раздеть ее. – И ты вся влажная там и готова принять меня. – Он скользнул пальцем во влажное лоно, довольный тихим стоном, который она пыталась подавить. Она уже двигалась вместе с его рукой, сама того не замечая, и Эрик почувствовал, как все больше возбуждается вместе с ней. Он поцеловал ее, жадно припав к ее губам. Потом, отодвинув в сторону огненные пряди, он заскользил губами по ее шее, целуя и покусывая нежную кожу, и на мгновение замер, услышав, как с ее губ сорвалось короткое «о!».

– Что значит «о!»?

– Это совсем не больно, когда ты кусаешь мою шею. А я думала, что будет больно, – застонала она.

Эрик ничего не понял, но сейчас было не до расспросов. Он чертовски хотел снять с нее платье, почувствовать кожей ее кожу, прижаться губами к одной груди, потом к другой… Господи, в эту минуту он мог бы с радостью умереть, прижавшись лицом к ее груди.

Не переставая целовать ее, он стал развязывать шнуровку на платье, подхватив губами вздох разочарования, когда он убрал руку из-под юбки. Когда шнуровка была развязана, он быстро спустил платье с ее плеч и обхватил ладонями обнаженную грудь. Розамунда выгнулась навстречу его ладоням, прошептав что-то, накрывая его руки своими, когда он ласкалее напрягшиеся соски.

Но это его не удовлетворило. Он хотел прижаться губами к ее груди. Обхватив Розамунду рукой за талию, он слегка приподнял ее и с наслаждением втянул в рот соблазнительный сосок.

Розамунда мгновенно обхватила его голову руками и попыталась оттолкнуть, воскликнув:

– Тут ты не получишь молока!

– Здесь пока, может, и нет, а вот тут получу. – Эрик накрыл ладонью бугорок между ее ног, потом его губы устремились к другому соску. Слова сестры Юстасии зазвенели в голове Розамунды: «Губы для того, чтобы говорить, грудь – чтобы…» Розамунда потеряла нить размышлений, когда Эрик потянул платье вниз и мягко толкнул ее на подушки.

Она опустилась с тихим восклицанием, следя широко раскрытыми глазами, как он стягивает с нее платье и небрежно бросает на пол. Ее руки тут же попытались прикрыть наготу, но Эрик отстранил их и лег рядом.

Слегка приподнявшись, он поцеловал сначала одну грудь, потом другую, и Розамунда обхватила ладонями его голову, зарываясь пальцами в волосы. Потом его губы заскользили вниз по ее животу, и Розамунда закрыла глаза, чувствуя, как все в ней затрепетало. Она почувствовала, как его губы коснулись одного бедра, потом другого, и задрожала от этих прикосновений. По его настоянию она раздвинула ноги и согнула их, хотя вряд ли отдавала себе в этом отчет. Она была целиком поглощена ощущением его губ на своем теле.

Он покрыл поцелуями бедро до самого колена, поцеловал и лизнул нежную кожу под коленом, потом губы скользнули к другой ноге, поднимаясь все выше и оставляя за собой пылающий след, пока не остановились в самом центре. Розамунда выгнулась дугой и сдвинула ноги, сжав его голову.

Эрик взял ее за бедра и снова заставил раскрыться навстречу его губам, чувствуя, как пот стекает с его лба. Его плоть была напряженной и твердой, словно меч, и ему уже было мало просто вонзиться в нее. Ее страсть была заразительна, ответные чувства – такие естественные, о каких только и мог мечтать мужчина, – сводили его с ума. Вздохи, стоны, вскрики срывались с ее губ без всякой оглядки на приличия. Ее тело выгибалось навстречу ему. Голова металась, словно она была в плену забытья. Ее соски, словно бутоны, так и манили к себе, жаждали его губ. Глаза были закрыты, руки вцепились в простыню. И он хотел только одного – глубоко проникнуть в нее, найти тот влажный теплый дом, предел всех его мечтаний. Но он непременно хотел исправить ту первую неудачу, поэтому сдерживал себя.

Как же трудно было сдерживаться, когда она так откликалась! Ее желание распаляло его страсть, и он зачарованно следил, как она борется с захлестывающими ее ощущениями. Он уже подумал, что взорвется еще до того, как вонзится в нее, но тут пронзительный крик сорвался с ее губ, и ее тело обмякло, когда она всхлипнула, достигнув наконец высвобождения.

Эрик мгновенно встал на колени между ее бедер, слегка приподнял, обхватив ягодицы, и легко проник в нее. Он увидел, как удивленно распахнулись ее глаза, и она задохнулась от неожиданности; потом глаза снова закрылись, и она выгнулась навстречу. Теперь они двигались вместе, ее бедра поднимались к нему, она всхлипывала от обуревавших ее ощущений. Возбуждение жены распаляло, и он двигался все быстрее, с удивлением чувствуя, как ее руки обхватили его ягодицы, а ногти впились в кожу. Потом она откинула назад голову и вскрикнула, когда наслаждение вновь захлестнуло ее, и тут же это чувство настигло и Эрика.