Леди-бунтарка - [73]

Заглядывая в будущее, леди Паджет видела лишь череду неприятностей, и ее невольно охватывало чувство безысходности и отчаяния. Ее репутация, положение в обществе, вся ее жизнь медленно скользили по спирали вниз, и с приближением сентября движение становилось все стремительней. Настанет день, когда Кэтрин преодолеет последний виток и упадет на самое дно. Ее дом станут обходить стороной, и единственными гостями в ее нарядной гостиной будут жалкие изгои, которых она сама еще недавно так презирала. Ее имя будет у всех на устах, о ней станут шушукаться, злобно хихикать. На нее станут показывать пальцем. Кэтрин застонала.

– Еще раз, – прошипела сквозь зубы леди Кэтрин. Ее голубые глаза сверкали холодным стальным блеском из-под полей очаровательной соломенной шляпки. Напряженно выпрямив спину, она надменно подняла брови, но не повернула головы, чтобы уничтожить взглядом слуг, облепивших окна, выходящие на площадь.

Месье, вызвавшийся сопровождать дам, вытер платком красное от июльской жары лицо и распахнул дверцу кареты, украшенную гербом Паджетов. Затем он склонил голову и предложил руку тетушке Трембл.

– На этот раз я лучше останусь в карете, – объявила старуха. Ее речь была невнятной из-за подушечек за щеками, и к тому же тетушка явно была не в настроении. – Я слишком стара, чтобы прыгать вверх-вниз, как кузнечик.

Отдав дань уважения возрасту, Месье, в полном соответствии с этикетом, должен был оказать внимание титулованным особам. Он почтительно помог леди Кэтрин подняться на подножку кареты. Усевшись рядом с тетушкой Трембл, леди Паджет выглянула в окно и окинула недовольным взглядом дожидавшуюся своей очереди Блузетт. Когда Месье с Моутоном усадили в экипаж Сесил, Кэтрин заговорила, желая предупредить возражения Блу:

– Ты садишься последней, потому что…

– Потому что у меня нет ни титула, ни положения в обществе, – отчеканила Блу. От напряжения ее бросило в пот. На этот раз, дай-то Бог, она легко поднимется на подножку, не перенося на нее весь свой вес, как во время первой попытки, когда карета покачнулась, и все, кто в ней сидел, попадали друг на друга. Теперь она сделает все безупречно. – Ну кто, черт возьми, мог подумать, что это окажется так дьявольски сложно, забраться в эту проклятую карету, будь она неладна!

Сделав вид, что он ничего не слышал, Месье молча взял Блу под руку и подвел к дверце экипажа. На этот раз все прошло удачно, и Блу легко опустилась на подушки рядом с Сесил.

– Ну как? – спросила она, сердито глядя на леди Кэтрин.

– Корова и та сделала бы это грациознее, но по крайней мере ты не опрокинула нас с Трембл на пол. Едем, – сказала она Месье через стекло, и маленький француз с видимым облегчением поспешил вскарабкаться к кучеру на козлы.

– А теперь перейдем к правилам поведения в карете, – начала Сесил, ласково пожимая обтянутую перчаткой руку сестры.

– Как, это еще не все? – разочарованно протянула Блу.

– О, это совсем просто. Особы, старшие по возрасту и обладающие более высоким титулом, занимают лучшие места, сидят лицом по ходу движения. – Она кивнула в сторону тетушки Трембл и леди Кэтрин. – А те, кто моложе и кто менее знатен, садятся на не столь удобные места, обращенные спиной к кучеру.

– Когда мы войдем в магазин, – напутствовала Блу леди Кэтрин, – ты не должна ничего говорить. Я хочу, чтобы ты попрактиковалась в искусстве выражать свои желания взглядами, движениями подбородка, позой, но только не словами. Юные леди не заговаривают с продавцами.

– Или с людьми на улицах, дорогая, – добавила тетушка Трембл, наклонившись вперед и опираясь на трость. В ответ на удивленный взгляд Кэтрин она слегка пожала плечами. – Мы не можем быть уверены, что ей это известно, Кэтрин. Нужно все предусмотреть.

– Ты прекрасно справишься, – заверила Сесил сестру и ободряюще погладила ее по руке.

Как приятно было выйти из дома. Дождь прибил к земле пыль. Свежий ветерок нес с собой прохладу. Пахло свежескошенной травой и влажной землей. Карета свернула на брусчатку, и запахи изменились. Потянуло гнилью, конским потом, уличными отбросами, едким дымом. Это был запах большого города, и у него было великое множество оттенков.

Забыв обо всем, Блу высунулась из окна, придерживая рукой шляпку. Ей хотелось как следует рассмотреть места, где они проезжали. Ее темные глаза искрились благоговением и восторгом. Это был Лондон во всем своем блеске и нищете. Теперь Блу больше не испытывала страха, она начинала поддаваться очарованию города, таившего в себе бездну соблазнов.

– Господи, куда это нас везет мистер Джеймисон? Кто-нибудь может сказать? – спросила тетушка Трембл, взволнованно глядя в окно. – Это совсем не та дорога, по которой мы обычно ездим.

– Я подозреваю, что Месье решил сделать круг по городу, – задумчиво сказала Кэтрин. Она заколебалась было, не открыть ли окно и не отчитать ли Месье и мистера Джеймисона, но удовольствие от долгожданной прогулки настроило ее на благодушный лад, и Кэтрин решила оставить без внимания самоуправство француза. К тому же поездка вокруг города оттягивала тот миг, когда они должны будут выйти из кареты и выставить Блузетт на всеобщее обозрение. Кэтрин представила себе, как Месье и мистер Джеймисон обмениваются заговорщическими взглядами и шепотом обсуждают детали своего маленького заговора.