Леди, будьте плохой - [7]

– О… – Она посмотрела на шерри так, будто не знала, что с ним делать.

– Что до меня, – сказал Рочдейл, – я предпочитаю хороший бренди. Немножко сейчас, – он налил себе бокал, – и немножко на потом. – Он использовал маленькую воронку, чтобы налить бренди в плоскую серебряную фляжку. Завинтил крышку и положил фляжку во внутренний карман своего сюртука. Взяв бокал, Рочдейл подошел и встал перед Грейс.

– За наше приятное путешествие. – Он улыбнулся и поднял бокал. Она не ответила на тост, Рочдейл прищелкнул языком и сказал: – Моя дорогая миссис Марлоу, еще один маленький бокал шерри ничуть не повредит вам и на самом деле поможет сделать поездку в Лондон менее неприятной.

– Как? Если я буду пьяной?

Он рассмеялся:

– Это всего лишь один бокал. Сомневаюсь, что он заставит вас потерять контроль. Но если это каким-то образом произойдет, признаюсь, мне бы ужасно хотелось стать свидетелем вашего раскрепощения.

– И все же вы им никогда не будете.

– Человек может надеяться, миссис Марлоу.

– Вы невыносимы, милорд.

– Так все говорят. – Чтобы не нависать над ней, он отошел и встал перед камином, положив руку на каминную полку. – Но вы не должны тревожиться. Я обещаю, что во время поездки продемонстрирую вам самое лучшее поведение. Мы будем вести вежливую беседу, и к тому времени, когда прибудем в Лондон, думаю, станем лучшими друзьями.

Она издала короткий смешок, гортанный звук, настолько заставший Рочдейла врасплох, что он едва не поперхнулся своим бренди. Господи, разве такая чопорная, строгая леди может так смеяться? Страстный и соблазнительный, этот звук был сравним с темными ночами и смятыми простынями, а не со сдержанной вдовой епископа.

– Я искренне сомневаюсь, что вы и я когда-нибудь сможем стать друзьями, лорд Рочдейл. Меня не интересуют игроки и распутники, а вы совершенно точно не можете интересоваться благочестивыми христианками вроде меня.

– Вы недооцениваете ваш шарм, миссис Марлоу. Вы красивая женщина.

Она озадаченно сдвинула брови, потом протянула руку за бокалом с шерри и сделала глоток. Через мгновение обратила к нему свои серые глаза и сказала:

– Вы смущаете меня, милорд. Я не знаю, что сказать вам. Мне, оказывается, трудно понять мужчину с вашей репутацией.

– А мне, оказывается, трудно понять женщину с вашей репутацией. Так что у нас все-таки есть нечто общее. Пожалуй, мы сможем построить временный мост между нами во время нашей долгой поездки в Лондон. Вы можете рассказать мне о вашем Благотворительном фонде вдов или еще о чем-нибудь подобном, а я расскажу вам, – он понизил голос и наклонился к ней, – обо всем, о чем захотите.

Она тихо застонала и сделала еще глоток шерри.

Все это было даже более обнадеживающе, чем он надеялся. Она не упала в обморок от мысли остаться с ним наедине в карете. С ней не случился нервный припадок. Она не закрылась, как морская раковина, и не отказалась разговаривать с ним. Нет, она выпила шерри и попыталась противостоять. В конечном счете хорошее начало.

Рочдейл улыбнулся.

Глава 2

Этот человек невыносим. Он сидел слишком близко, так, что его бедро было в постоянном контакте с ее собственным, и при каждом движении кареты прижимался к Грейс. И часто касался ее, когда говорил. Всего лишь быстрое прикосновение к ее руке или плечу. Очень равнодушное, хотя Грейс подозревала, что это была хорошо отработанная стратегия, каждое движение было специально спланировано, чтобы лишить ее присутствия духа.

И это получалось.

Она едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда он положил свою руку в перчатке на ее руку. Грейс сидела, отвернувшись от него, и смотрела в окно, а рука лежала на колене. Грейс невольно взвизгнула.

Он усмехнулся. Это было больше похоже на рокот грома в его груди.

– Если вы думаете, что я изнасилую вас, миссис Марлоу, вам не нужно беспокоиться. Я не насильник. – Он наклонился ближе и понизил голос: – В этом никогда не было необходимости.

Она не знала, что хуже: его надменность или тепло, от которого пылали ее щеки. Хотя в карете не горела лампа, яркий лунный свет лился сквозь широкое переднее окно и незанавешенные боковые окошки. Он увидит, как она краснеет. Нет сомнений, этот негодяй забавляется тем, что считает чопорностью. Но Грейс все равно. До тех пор, пока он не понял, что она испугана, чего он, несомненно, и добивается, Грейс наплевать, что он насмехается над ней. Пусть смеется над тем, как она краснеет.

– Однако, учитывая мою репутацию, – сказал он, – неудивительно, что вы боитесь, как бы я не воспользовался вашей беззащитностью. Давайте заключим небольшую сделку, хорошо? Вы позволите мне свободно брать вашу руку – только прикасаться к ней и держать ее, ничего больше, – а я обещаю не соблазнять вас.

– Как будто бы вам это удалось.

– О, удалось бы, миссис Марлоу. Никогда не сомневайтесь в этом. И ничто не дало бы мне большего наслаждения, уверяю вас. Но пока что я удовольствуюсь вашей рукой. Потом вы сможете удивить ваших друзей, сообщив, что Рочдейл, этот отъявленный негодяй, не сделал ничего, разве что коснулся ваших изящных пальчиков.

Ее друзей? Господь милосердный, он же не может знать о «веселых вдовах» и их дурацком договоре заводить любовников и делиться друг с другом всеми интимными подробностями, или может? Нет, он не может знать об этом. И не может знать, что заставляют ее чувствовать их откровенные разговоры о занятиях любовью. Он говорил вообще.