Леди-босс - [56]

В этом было что-то гнусное и обидное для меня И постыдное.

Первые лютики-цветочки и спичи меня, если честно, приятно возбудили. Видимо, с непривычки. Но скоро я погасла. И держала на морде улыбочку уже через силу.

К тому же я взмокла и поплыла. Куаферши меня отполировали, привели в порядок руки, голову, сделав кротко-пушистую прическу. От краски я отказалась — и правильно сделала: самый опытный глаз мог уловить только то, что мое одуванчиковое покрытие естественно. Губы я сделала темновато пригашенными. Скулы пришлось тоже пригасить макияжем: я очень похудела на лицо, и они выпирали слишком грубо.

От духоты, я чувствовала, поплыли ресницы. Было ясно, что я прокололась с лифчиком: надо было надеть на размер больше, потому что, оказывается, мои грудки начали наливаться и вообще я прибавила в весе, поскольку я лопала, очухавшись после своего вынужденного психопоста, как водолаз после полной рабочей смены. Между лопатками было липко.

Я прервала процесс, удалясь в комнату отдыха в глубине кабинета, и стала приводить себя в порядок.

Сменила кое-что из обмундировки на свежее, оросила себя дезодорантом и чуть-чуть подушилась за ушами и только тут поняла, что больше не выдержу. Сорвусь и пошлю всех куда подальше. Я еле удерживаю себя на грани истерики. Но я понимала — перешагну эту грань, пущенная Кеном сплетня о моей умственной неполноценности и склонности к шизе получит реальное подтверждение.

Нужно было линять.

И разумнее всего — без объяснения причин. Потому что объяснить их кому-либо, кроме, может быть, Элги, я не могла.

Она как раз заглянула в комнату. Я ей сказала, что у меня чертовски разболелась голова, что я хочу немного пройтись по воздуху и что ей нужно занять мое место и от моего имени принимать приветствия, принося всем извинения. Можно ненавязчиво намекнуть, что меня срочно вызвали в Кремль, Горки-девять, или где там еще есть президентские резиденции, поскольку Главному Лицу срочно понадобилось обсудить со мной, скажем, новую Национальную Идею. Или наградить меня орденом за заслуги по случаю Женского дня, хотя бы по той причине, что я тоже еще, кажется, женщина…

— Они будут иметь недоумение, — попыталась возразить она.

— Ну и хрен с ними!

Я напялила шубку, влезла в сапоги, нахлобучила свой черно-бурый шапко-берет, проверила сумку — там уже были мои новые визитки и какая-то кредитная карта, которую мне на днях всучила Белла, прочая хурда-мурда — и, откозыряв Карловне, смылась через запасный выход.

Навстречу мне двое полковников в парадных мундирах и фуражках с щегольскими высоченными тульями несли подарочный макет ракетно-пушечного танка Т-90, сделанный из латуни. Похоже, теперь я имею отношение и к танкостроению… Словом, «броня крепка и танки наши быстры!».

Танковые гости меня не знали, и я благополучно покинула офис.

Возле метро «Третьяковская» была предпраздничная суета. В толпе шмыгали цыганки с детьми, лоточники, шла бойкая торговля мимозой. В лужах трепыхались и возбужденно орали воробьи, дрались с голубями из-за сердобольной кормежки… Пахло талым снегом, весной и счастьем. Хотя последнее имело ко мне самое отдаленное отношение.

Солнце лупило вовсю с распогодившегося неба, брызгало зайчиками из стекол. Мне не захотелось спускаться в подземку. Я решила, что имею право сделать сама себе подарок. От Л. Туманской — бывшей Л. Басаргиной. Я знала, какой подарок хочу.

Как всегда, когда мне вожжа под хвост попадает, я долго не раздумывая тут же поймала левака и объяснила ему, что мне нужно. Он покосился на меня с почтительным интересом, но не удивился. Похоже, в Москве той беззаботной и шалой весной никто ничему не удивлялся.

Я назову его «Дон Лимон», «Дон Лимончик». Он не был желтым, как кавказская мимоза. В его окраске было что-то бесшабашное и весеннее. Это был, конечно, «мальчик», такой веселый итальянский жиголо.

Автомобильный салон размещался в бывшем кинотеатре, поскольку отечественное кино рухнуло, прокатчики сдавали площадь любому желающему. Автомобильчик стоял на возвышении, возле пандуса, и я прилипла к нему с ходу и бесповоротно. Это было фиатовское купе, со спортивным уклоном, и, в общем, двухместное, хотя сзади в салоне были два дополнительных откидных сиденья. Возможно, для детей. Нагловатые мальчики в форменках лезли из кожи, учуяв безошибочно, что я приценяюсь всерьез. Талдычили о моторе в двести сил, с турбонаддувом и какими-то прибамбасами, которые позволяют оторваться от любой тачки, гаишной в том числе.

Но, как всякую женщину, меня волновала прежде всего внешность. В этом смысле «Дон Лимончик» был, конечно, франтом, как молодой сицилийский мафиози, предпочитающий пижонистые шляпы борсалино и шелковые пиджаки. Новенькие покрышки благородно и матово чернели; тонированные, как противосолнечные очки, стекла пригашали свет внутри; сиденье с обивкой из натуральной белой кожи так и манило плюхнуться на него… Приборная панель, правда, меня поначалу озадачила своей сложностью, но я быстро разобралась в этой мутоте, мобилизовав все свои знания в области автодела.

Права у меня сохранились с дедовой эпохи, он мне еще девчонке позволял водить свой «козлик». На хоженой «шестерке» из гаража Туманских я гоняла довольно прилично, так что я не сомневалась, что с синьором «Дон Лимоном» мы найдем общий язык.