Леди Алекс - [3]

— Что надо? — требовательно спросила внушительная надзирательница. Ее глаза обшарили его с хорошо оплаченной бдительностью. Она была почти одного роста с ним и в случае необходимости смогла бы защитить свою честь. Правда, он сомневался, потребуется ли ей это.

— Я приехал, чтобы подобрать себе женщину, — сняв шляпу, коротко сказал Джонатан.

— Вы имеете в виду невесту?

— Нет. — «Боже упаси!» — подумал он при этом. — Моя цель найти работницу, а не вступить в брак.

— Работницу? — Ее серые ястребиные глаза подозрительно сузились. — И какая же предполагается работа?

— Мне нужна экономка. — Разозлившись, что она все еще воспринимает его как неоперившегося юнца, а не как закаленного жизнью тридцатилетнего мужчину, он резко добавил: — Только это, и ничего больше.

— Понимаю, — сказала она, все еще выражая всем своим видом недоверие. — В таком случае есть ли у вас письмо от преподобного Марсдена?

— Да. — Он засунул руку в карман своего сюртука и вынул требуемое от него официальное послание, надлежащим образом подписанное самопровозглашенным хранителем морали колонии.

Черноволосая великанша взяла письмо, внимательнейшим образом изучила его и наконец широко распахнула дверь. Однако, когда она отступила в сторону, чтобы впустить его, ее настрой сколько-нибудь заметно не смягчился.

— Я — миссис Бурке. Я слышала о вас, капитан Хэзэрд. — В ее голосе, который и с самого начала нельзя было посчитать приятным, к концу тирады уже прозвучала нотка обвинительного акта. — Вы ведь американец? — осведомилась она.

— Один из многих, — мрачно отозвался он, придав своему тону оттенок угрозы, и нетерпеливо кивнул в сторону главного здания. — Если вы не возражаете, я хотел бы приступить к делу. У меня нет времени.

— Как и у всех других благородных джентльменов, — фыркнула она.

Резко повернувшись, миссис Бурке повела его через двор. Привязанная к ее поясу увесистая связка ключей громко звякала при каждом ее тяжелом и далеко не грациозном шаге.

Джонатан следовал за ней по пятам, судорожно комкая в руках шляпу, словно собирался ее уничтожить. Надзирательница ввела его в центральный внутренний двор и попросила подождать, пока она соберет заключенных, оставив его томиться под бросавшей жалкую тень сосной.

Ждать пришлось, слава Богу, недолго.

Он увидел, как из главного здания в узкий, залитый солнцем двор вышла группа женщин. Их было, по-видимому, около тридцати. Они выстроились в полном молчании, послушно ожидая осмотра.

— Это наши «заслуженные» заключенные, капитан, — объявила надзирательница и выступила вперед, вставая рядом с ним. Она оглядела своих подопечных со слабой улыбкой превосходства. — Эти причиняют наименьшие хлопоты. За каждой из них полгода хорошего поведения, и ни одна не беременна.

Джонатан уклонился от немедленного ответа. Он пристально осмотрел женщин, удивляясь, как молоды были большинство из них. Одетые в грубые, серые фланелевые платья и белые домашние чепцы, они выглядели скорее школьницами, нежели закоренелыми преступницами, но тут же, несколько цинично улыбнувшись, Джонатан напомнил себе, что внешний вид часто бывает обманчив. Любая женщина с лицом ангела могла обладать душой проститутки. Однако, черт побери, это-то он, конечно, знал.

Убийство, воровство, проституция, .. Независимо от причин, которые привели их в ссылку, он не мог не испытывать к ним чувства сострадания. Они оказались вдали от дома, и им, по-видимому, предстояло провести остаток своих дней в Австралии.

Время отсчитывало секунды, а он все еще продолжал молчаливо и критически оценивать выстроившихся перед ним женщин. Он вновь вспомнил предупреждение Малдуна. Джонатан задумался: а действительно ли они хуже всех остальных? Некоторые из них были хорошенькими, другие — нет. По меньшей мере две из них, как он отметил, разделяли его неприязненное отношение к происходящей процедуре. Они сердито глядели на него исподлобья, и в их колючих взглядах угадывалась вероятность быстрой и, возможно, смертоносной реакции, если только он осмелится остановить на них свой выбор. Однако многие другие соблазнительно улыбались ему. В отношении этих он сомневался, смогут ли они продержаться хотя бы месяц на плантации Бори.

— Может быть, капитан, вам бы хотелось приглядеться повнимательнее, — предложила надзирательница. Было ясно, что ее раздражало отсутствие энтузиазма с его стороны. — Может быть, здесь есть такие, которые отвечали бы вашим желаниям…

— Нет. — Он с уверенностью покачал головой. Он интуитивно чувствовал, что пока еще не присмотрел такую женщину, которая была бы ему по душе. А интуиция очень редко обманывала Джонатана. — А есть ли здесь другие женщины? — спокойно, но требовательно спросил он.

— Сейчас есть и другие, но…

— Тогда отведите меня к ним.

Надзирательница была явно раздражена его командным тоном. Она не привыкла, чтобы ей приказывали, особенно американцы. Но служба есть служба.

— Лучше вы никого не найдете, — предупредила она подчеркнуто резко.

— Вполне возможно. — Он слегка улыбнулся ей, на что она лишь высокомерно вздернула подбородок.

С пренебрежением отвернувшись, она дала сигнал группе заключенных. Некоторые женщины, разочарованные результатом осмотра, возвращаясь в главное здание, тоскливо поглядывали на Джонатана. Не каждый день фабрику посещали столь превосходные образцы мужского племени. Обычно являвшиеся сюда «женихи» были либо стары, либо некрасивы, либо и то и другое вместе. Как всегда, жестокая судьба дала им в этот день возможность увидеть уголок рая, но всего лишь затем, чтобы снова вернуть их в круговорот обычных невзгод.