Леденящее пламя - [67]

— Я рада быть полезной, — пробормотала она, возвращаясь в домик.

Ревность для Блейр была новым ощущением. Она никогда раньше ее не испытывала. Она сидела в маленькой грязной лачуге и слушала излияния Франсуазы о ее и Лиандера великой любви. С одной стороны, она безумно хотела верить Лиандеру, а с другой — ей казалось, что эта женщина говорит правду. Блейр села на свои руки, чтобы не выцарапать женщине глаза, и старалась думать о посторонних вещах.

Через некоторое время Блейр настолько овладела собой, что осознала, что Франсуаза произносит очень общие фразы.

— А твоя сестра… — начала она, — э, ее зовут…

— Шарлотта Хьюстон, — рассеянно подсказала Блейр, строя догадки, куда же ездил Ли в их брачную ночь, если не к другой женщине.

— Да, Шарлотта, — продолжила Франсуаза, — с ней мне пришлось сражаться много месяцев, но когда она вышла за Таггерта… Воображаю, что Ли почувствовал себя обязанным…

— Он, должно быть, обсуждал с тобой все подробности, — сказала Блейр, внезапно насторожившись.

— ..когда оказался свободным. Беда в том, что я замужем, и мы думали, что мой муж никогда не даст мне развода. И знаешь, в тот день, когда вы поженились, я узнала, что свободна.

— Значит, он оставил меня ради тебя, — констатировала Блейр. — Ну а теперь я свободна, а ты привязана к стойке, но я уверена, все образуется. Извини, мне нужно подышать свежим воздухом.

Выйдя на улицу, она почувствовала себя легко и свободно, словно сбросила фунтов двадцать. Ей было весело. Неважно, что говорил Ли, какие-то сомнения у нее оставались. Но теперь Блейр знала, что он говорил правду.

Она стояла на крыльце и полной грудью вдыхала свежий, прохладный воздух. Подлетела переливающаяся всеми цветами радуги колибри и принялась исследовать красный крестик на рукаве. Блейр стояла очень тихо, разглядывая крошечную птичку, и улыбалась. Та поняла, что ничего съедобного здесь нет, и улетела. Продолжая улыбаться, Блейр направилась туда, где в траве прятался Ли.

Она молча села рядом с ним и прислушалась к ветру, шумевшему в осинах над их головами.

— Она не знала, как зовут Хьюстон, — сказала Блейр наконец и, когда он взглянул на нее с любопытством, продолжила:

— Я не всегда была частью твоей жизни, а Хьюстон была. Не представляю, чтобы кто-нибудь из твоих знакомых не слышал ее имени, хотя бы в связи с количеством присылаемых ею писем.

Ли обнял ее, улыбнулся и покачал головой:

— Ты не поверила мне, а ей поверила. Что ж, и на том спасибо.

Она прижалась к нему, и так они сидели рядом, слушали шум ветра и молчали. Блейр думала о том, что чуть не упустила свое счастье. Сделай она по-своему, она сейчас была бы в Пенсильвании вместе с Аланом. Алан, такой незначительный, он еще даже не врач и, возможно, никогда не станет таким прекрасным специалистом, как Лиандер. Алан, который не знает, каким концом держать ружье. Алан, скорей всего, пошел бы к шерифу, потому что не отважился бы сам спасать свою жену.

— Спасибо, что спас меня, — сказал она, имея в виду нечто большее, чем это похищение.

Ли заглянул ей в глаза и оттолкнул от себя, словно она превратилась в отраву.

— Я хочу, чтобы ты села вон под тем деревом, — сказал он, голос его дрогнул. — Я хочу с тобой поговорить, но не могу, когда ты так близко.

Блейр так обрадовалась, что встала на четвереньки и приблизила свое лицо к лицу Ли.

— Ты, кажется, сожалеешь о той ночи, — проговорила она, почти касаясь его губ своими губами. Ли отпрянул.

— Отойди! — приказал он, и в его голосе прозвучала угроза. — Я не могу одновременно караулить и заниматься с тобой тем, чем хочу. Отодвинься туда и сиди спокойно.

Блейр послушалась, но от его слов по спине у нее побежали мурашки. Через несколько часов Таггерт приведет шерифа, они поймают бандитов. Ли сможет освободиться от Франсуазы и они останутся одни. Она вспомнила их самую первую ночь, взглянула на него сквозь ресницы и услышала, как он затаил дыхание.

Блейр обрадовалась, когда он отвел взгляд.

— Я составил план, который может сработать, — сказал он, глядя на лес. — От тебя требуется, чтобы ты помогла этой женщине бежать. Сегодня вечером я заведу разговор, который будет означать, что я хочу сбежать с Франсуазой, мы даже можем изобразить ссору. Уверен, ты с этим справишься, — добавил он, поворачиваясь к ней. — Что это значит? — выдохнул он.

— У меня ослаб чулок, — невинно ответила Блейр. Она подняла стройную ножку и получше натянула черный хлопчатобумажный чулок, от всей души сожалея, что он не шелковый. У Хьюстон, наверное, есть такие. В свой медовый месяц она, без сомнения, носит только тончайший шелк.

— Блейр, — сказал Лиандер, — ты испытываешь мое терпение.

— М-м-м, — протянула она, опуская ногу. — Что ты говорил насчет ссоры?

Лиандер отвернулся, и Блейр заметила, что у него дрожит рука.

— Я сказал, что хочу, чтобы мы разыграли ссору, а потом ты должна всыпать что-то в, мой кофе так, чтобы Франсуаза это видела. Пусть думает, что ты решила скорее усыпить меня, чем отпустить с ней.

— Ты ведь не сбежишь с ней, а?

— Я поберегу силы на потом, — сказал он таким тоном, что сердце Блейр заколотилось. Ли снова посмотрел на лес.