Лед - [58]

Шаперон побледнел. Сервас и Циглер переглянулись.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что сказала. — Она смотрела на них с все возрастающим отвращением. — Все, что случилось, гнусно. Я понятия не имею, кто мог это сделать, тем более — зачем. У меня одно объяснение. Какой-то псих из тех, что живут там, наверху, сбежал. Вы бы лучше им занимались, чем терять время здесь, — прибавила она с горечью. — Однако если вы ожидали увидеть безутешную вдову, то должна вас разочаровать. Мой муж никогда меня не любил, и я его тоже. Я испытывала к нему глубокое презрение. Наш брак уже давно был всего лишь… modus vivendi, образом жизни, привычкой. Но за это я бы его не убила.

Целую секунду Сервас в замешательстве думал, что Надин созналась в преступлении, прежде чем понял, что она хотела сказать как раз обратное. Жена не убила мужа, хотя на это у нее были все причины. Ему редко приходилось видеть, чтобы такая враждебность и бесчувственность сосредоточились в одном человеке. Безразличное высокомерие этой женщины сбивало с толку. Было ясно, что в семействе Гриммов надо покопаться, но был ли момент подходящим, вот в чем вопрос.

— За что вы его презирали? — спросил он наконец.

— Я вам только что сказала об этом.

— Вы заявили, что ваш муж был придурком. Что позволило вам так говорить?

— А вы не считаете, что я в этом разбираюсь лучше других?

— Прошу вас, поточнее.

Надин уже была готова брякнуть какую-нибудь грубость, но встретилась глазами с Сервасом и сдержалась. Прежде чем ответить, она выпустила дым и с вызовом посмотрела ему в лицо.

— Мой муж пошел учиться на фармацевта, поскольку был ленив и не особенно умен, чтобы стать врачом. Учебу оплачивали его родители, преуспевающие коммерсанты. Аптека у него в прекрасном месте, в самом центре Сен-Мартена. Несмотря на это, предприятие никогда не давало прибыли. Виной всему его лень и полное отсутствие деловых качеств. В Сен-Мартене шесть аптек. К нему люди шли очень неохотно, обращались только в самом крайнем случае. В основном заходили разовые клиенты, например туристы, проходя мимо, покупали аспирин. Да я сама, если мне понадобится лекарство, ни за что ему не доверюсь.

— Почему же в таком случае вы с ним не развелись?

— Вы что, хотите, чтобы я начала жизнь сначала? — ухмыльнулась она. — Это в моем-то возрасте? Дом у нас большой, двоим места хватало. У каждого была своя территория, и мы старались по возможности ее не нарушать. Кроме того, по работе я много времени провожу в поездках. Это все упрощает… упрощало.

Сервасу на ум пришло латинское выражение: «Consensus non concubitas facit nuptias». «Брак зиждется не на постели, а на согласии».

— По вечерам, каждую субботу, он ходил играть в покер, — сказал он, обернувшись к мэру. — Кто еще участвовал в игре?

— Я и еще несколько друзей, — ответил Шаперон. — Я уже говорил капитану.

— Кто был вчера вечером?

— Серж Перро, Жиль и я.

— Это ваши постоянные партнеры?

— Да.

— Вы играете на деньги?

— Да. На очень маленькие суммы. Или на ужин в ресторане. Мы никогда не давали расписок в карточных долгах, если вы на это намекаете. Впрочем, Жиль очень часто выигрывал. Он был прекрасным игроком, — прибавил он, взглянув на вдову.

— Во время этой партии ничего необычного не произошло?

— Например?

— Ну, не знаю… Какой-нибудь спор, ссора.

— Нет.

— Где играли?

— У Перро.

— А потом?

— Мы с Жилем, как обычно, пришли вместе, потом он ушел домой, и я тоже отправился спать.

— По дороге вы ничего необычного не заметили? Никого не встретили?

— Нет, ничего, что меня удивило бы.

— А вы за последнее время не замечали ничего необычного? — спросила Циглер у Надин Гримм.

— Нет.

— Может, ваш муж был чем-нибудь взволнован, обеспокоен?

— Нет.

— Он бывал у Эрика Ломбара?

Надин посмотрела на них, не понимая. Потом в ее глазах промелькнула короткая искорка.

Она загасила окурок о перила и улыбнулась.

— Вы думаете, между убийством моего мужа и этой историей с конем есть какая-то связь? Но это нелепо.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— С чего бы это вдруг Ломбар станет водить знакомство с таким неудачником, как мой муж? — Она снова ухмыльнулась. — Нет. По крайней мере, я ничего об этом не знаю.

— У вас есть фото вашего мужа?

— Для чего?

Сервас едва не потерял хладнокровия, забыв, что она всего несколько часов назад стала вдовой, однако взял себя в руки.

— Фото мне нужно для следственных действий, — ответил он. — Еще лучше, чтобы фотографий было много. По возможности — недавнего времени.

Он обменялся быстрым взглядом с Циглер, и она поняла: отрезанный палец. Сервас надеялся, что хоть на одном фото окажется перстень с печаткой.

— У меня нет современных фотографий мужа. Я не знаю, куда он дел остальные, но пороюсь в его бумагах. Что-нибудь еще?

— На данный момент ничего, — ответил Сервас, вставая.

Он чувствовал, что промерз до костей, просто заледенел, у него было только одно желание: поскорее отсюда выбраться. Интересно, не затем ли вдова Гримм пригласила их на террасу? Наверное, хотела, чтобы они поскорее убрались. От холода и тревоги у него свело живот. В глаза ему вдруг бросилась одна деталь, которая поразила его, как внезапно прозвучавший выстрел. Похоже, больше никто ничего не увидел. Когда Надин гасила сигарету о перила, рукав свитера съехал наверх… Разинув рот, Сервас заметил на ее костлявом запястье маленькие белые шрамы, уже почти незаметные. Эта женщина пыталась свести счеты с жизнью.