Лед - [125]

Циглер, Пропп, Маршан, Конфьян и д’Юмьер не шевелясь слушали Серваса. Перед ними на столе стояли чай, кофе и бутылочки с содовой и простой водой. Из ближайшей булочной Ирен принесла круассаны и булочки. У всех, собравшихся за столом, на лицах читалась огромная усталость.

— Дневник Алисы Ферран открывает нам еще один путь к расследованию, — заключил Сервас. — Прежде всего он подтверждает одну из наших гипотез. Месть!.. По словам Габриэля Сен-Сира, одна из версий, которые он рассматривал, расследуя дело о самоубийствах, была связана с сексуальным насилием. Ее не стали отрабатывать из-за недостаточной доказательной базы. Теперь, судя по дневнику, нам ясно, что многие дети в лагере «Пиренейские серны» неоднократно подвергались насилию и всяческим мерзостям. Таковым, что некоторые подростки покончили с собой.

— Однако дневник пока прочли только вы, — заметил Конфьян.

Сервас повернулся к Майяру. Тот обошел стол и раздал всем ксерокопии дневника, положив их среди круассанов, булочек и стаканов. Кто-то даже не притронулся к еде, кто-то уже все съел и рассыпал по столу крошки.

— Действительно. По той простой причине, что дневник не предназначался для чтения. Он был очень хорошо спрятан. Нашел я его, как уже вам сказал, только нынче ночью. Благодаря стечению обстоятельств.

— А если девочка все выдумала?

— Не думаю. — Сервас развел руками. — Вы судите по себе. Он чересчур реален, слишком… точен в описаниях. Раз уж на то пошло, зачем его было так тщательно прятать?

— Куда нас это ведет? — спросил Конфьян. — К ребенку, который вырос и начал мстить? К одному из родителей? Но тогда почему ДНК Гиртмана оказалось на местах преступления? А конь Ломбара? Я никогда еще не сталкивался с таким запутанным расследованием!

— Запутано не расследование, а сами факты, — заметила Циглер.

Кати д’Юмьер долго глядела на Серваса, держа в руках пустой стакан, потом сказала:

— У Гаспара Феррана есть веский мотив для совершения убийств.

— Как и у всех остальных родителей, — отозвался Сервас. — Несомненно, как и у всех подростков, которые не покончили с собой и остались живы после издевательств этой банды.

— Это очень важное открытие, — наконец резюмировала прокурор. — Мартен, что вы думаете предпринять?

— Приоритет остается тот же. Надо как можно скорее найти Шаперона. Прежде чем это сделают убийцы… Теперь мы знаем, что четверка бесчинствовала в лагере «Пиренейские серны». Думаю, поиски надо сосредоточить на лагере и на покончивших с собой подростках. Считаю, что связь между ними и двумя недавними убийствами установлена и следы ведут в лагерь.

— Но ведь двое подростков никогда не отдыхали в «Пиренейских сернах», — вставил Конфьян.

— Мне кажется, дневники не оставляют никаких сомнений в том, что произошло. Тех двоих могли изнасиловать и в других местах, не обязательно в лагере. Кстати, надо ли рассматривать членов четверки только как педофилов? Я об этом понятия не имею. Ничто не говорит о том, что они нападали только на малолеток и подростков и не трогали взрослых. Существуют ли различия? Не мне об этом судить.

— Судя по списку покончивших с собой, там были и девочки, и мальчики, — заметил Пропп. — Но вы правы, насильников нельзя квалифицировать именно как педофилов, скорее как сексуальных хищников с повышенной склонностью к извращенности и садизму. Но не сомневаюсь, что в жертвах их привлекал нежный возраст.

— Грязные извращенцы! — произнесла Кати д’Юмьер ледяным голосом. — Что вы намерены предпринять, чтобы найти Шаперона?

— Пока не знаю, — ответил Сервас.

— Никогда еще мы не оказывались в подобной ситуации. Я вот думаю, а не запросить ли нам подкрепление?

Ответ Серваса изумил всех.

— Я не против. Нам надо разыскать и допросить всех детей, когда-то отдыхавших в лагере, а теперь выросших. Родителей тех, кто остался в живых. Если удастся составить список. Это очень кропотливая работа, для нее нужны время и средства. Но времени у нас нет, нам надо действовать очень быстро. Остаются средства. Думаю, эту работу и может выполнить подкрепление.

— Отлично, — сказала д’Юмьер. — Но похоже, полиция Тулузы завалена расследованиями. Значит, я запрошу подкрепление у жандармерии. — Она взглянула на Циглер и Майяра. — Что еще?

— Ремни, на которых повесили Гримма, — отозвалась Циглер. — Я нашла фабрику, на которой их сделали. Продавались они в магазине в Тарбе… Уже много месяцев назад.

— Иными словами, пленок с камер слежения нет, — констатировала д’Юмьер. — Много было продано?

— Они продавались в специализированном спортивном магазине. Кассиры каждый день видят перед собой десятки лиц, а по выходным — и того больше. Так что здесь нам ждать нечего.

— Ладно. Что еще?

— Компания, которая обеспечивает безопасность института, предоставила нам список своего персонала, работающего там, — продолжила Ирен. — Я приступила к их изучению. Пока ничего, достойного внимания.

— Сегодня после полудня состоится вскрытие тела Перро. Кто поедет?

Сервас поднял руку и заявил:

— Потом заскочу в институт, чтобы повидаться с Ксавье. Мне нужен точный перечень всех, кто контактирует с Гиртманом. Надо запросить в мэрии Сен-Мартена список всех детей, когда-либо отдыхавших в «Пиренейских сернах». По всей видимости, лагерь зависел от мэрии и по экономической линии, и по административной. Надо рыть в двух направлениях: институт и лагерь. Поищем, нет ли между ними связи.