Лед и вода, вода и лед - [76]

Она резко останавливается. Рука сама собой взлетает к горлу, защищая его, и мир опять расплывается перед глазами. Но в этот раз она готова, она знает, что будет, если она уступит. И поэтому устремляется к лестнице и поднимается на мостик, вместо того чтобы спускаться в кают-компанию на ужин. Все, что угодно, лишь бы давление не упало снова. Потому что больше блевать она не намерена. Никогда в жизни.

И это помогает. Дойдя до верхней палубы, Сюсанна чувствует, как черная пелена сползает наконец с глаз. Спустя секунду ее уже нет. Это знак. Давление теперь в норме. Так что она не открывает белую дверь, ведущую на мостик, а поворачивается и бежит вниз, в кают-компанию. Пора ужинать. Она вообще-то голодная. В желудке совершенно пусто.

~~~

Андерс оборачивается и мгновение стоит неподвижно, удерживая качающийся поднос, прежде чем замечает ее спину. Она сидит у самого дальнего столика — Йон что-то ей рассказывает, а она кивает так старательно, что жидкий хвостик летает вверх-вниз по синему свитеру. Справа от Йона — Стюре, вид у него хмурый, еще более хмурый, чем обычно, а рядом с Ульрикой сидит Йенни и кивает, поддакивая своей научной руководительнице. Но стул слева, похоже, свободен. А остальные столики заняты. Ну или почти заняты. Поэтому вполне логично, что он усаживается именно тут. Рядом с Ульрикой.

Она ему кивает и коротко улыбается, но не более того. Потом снова устремляет взгляд на Йона, продолжающего что-то рассказывать. Андерс слушает вполуха. «Рыбка»? Что еще за рыбка?

Ларс, орнитолог, как раз входит, снимает шапку и сует в карман, потом поспешно стаскивает куртку, прежде чем вспоминает, что заходить в кают-компанию в верхней одежде не положено. Поэтому он резко разворачивается и едва не сталкивается с Сюсанной, как раз переступающей порог. Она, ойкнув, уворачивается, улыбнувшись ослепительной улыбкой, такой белозубой и радостной, что Ларсу приходится ответить легким смешком. Секундой позже улыбка гаснет — Сюсанна бросает взгляд на Андерса. Взгляд совершенно равнодушный. Она смотрит на него, как смотрят на постороннего, к тому же совершенно неинтересного постороннего, с которым вряд ли когда-либо встретишься снова, потом поворачивается спиной и берет поднос.

Андерс ощущает обиду и легкое смущение. А на что он рассчитывал? Что она станет ходить за ним следом в восхищении, как будто он Андрокл из сказки, а она — лев, вечно благодарный ему за вынутую из лапы колючку?

— Правда? — произносит в следующее мгновение Ульрика и кладет руку на его локоть. — Я ведь правильно говорю?

Повернув голову, он смотрит на нее.

— Прошу прощения, — говорит он. — Я не совсем расслышал, о чем вы говорили.

— Итак, — говорит Роланд, сунув руки в карманы брюк и оглядывая публику. Теперь все сидят в дальнем конце кают-компании, человек пятьдесят, все, кто не занят сейчас в машинном отделении, на камбузе и в лаборатории, и вежливо обратили к нему исполненные ожидания лица. Наступило время ежедневной лекции. Опоздавшие пододвигают стулья. Роланд, кашлянув, говорит громче:

— К сожалению, у Катрин, которая должна была выступить сегодня вечером, возникли проблемы с голосом…

Катрин сидит тут же, через два стула от него, и неуверенно улыбается, когда Андерс поворачивается в ее сторону. Эта робкая улыбка школьницы, пришедшей за освобождением от уроков, сопровождается жестом — рука, поднесенная к горлу, и он ободряет ее, улыбаясь в ответ уверенной и успокаивающей улыбкой школьного врача. Он не собирается вмешиваться. Будь у нее на самом деле какая-то проблема с голосом, Катрин бы сама к нему пришла, это он точно знает, но если она, блестящий ученый, все-таки не решается выступить перед маленькой группой коллег, моряков и прочей публики, то здесь он бессилен. Рядом с ней сидит Сюсанна, она даже не глядит в его сторону. Чуть наклонилась вперед, сложив руки на коленях, и во все глаза смотрит на Роланда.

— Так что вместо этого Ульрика обещала нам показать некоторые фотографии и рассказать об экспедиции, которая проходила несколько лет тому назад.

Спина Андерса сама собой выпрямляется. И вот наконец он видит Ульрику — она стоит позади Роланда, наклонившись над своим компьютером, жмет на какие-то кнопки и поглядывает на экран на стене. Появляется картинка: темно-синий мрак с несколькими массивными колоннами на переднем плане.

— Так называемые черные курильщики, — говорит Ульрика. — Или черные дымоходы. Колоннада на морском дне. Как кому нравится.

В кают-компании становится очень тихо. Ульрика выдерживает паузу и, оглядев публику, вдруг улыбается. Ее голос звучит звонче, чем обычно.

— Я на самом деле один такой видела. Несколько лет тому назад, правда, но… Мы спускались на «Элвине», американском погружаемом мини-модуле, в одном из таких мест в Тихом океане, где сталкиваются континентальные плиты. Всего шесть часов, но такие шесть часов…

Она умолкает, обводя всех взглядом, рассматривая, как бы оценивая каждого, потом делает вдох — с таким видом, будто приняла наконец решение. Ее голос становиться чуть глуше и звучит теперь более обыденно, она сунула руки в карманы, словно демонстрируя полную раскованность.