Лед и вода, вода и лед - [125]
Теперь их разделяло только три шага. Ева снова улыбнулась, на этот раз менее застенчиво, скорее немного печально. Ловко! Очень даже ловко. Кто угодно повелся бы, девушка или парень, молодой или старик. Но Сюсанна не позволит собой манипулировать на этот раз. И вообще никогда.
— Сюсанна, — произнесла Ева.
Сюсанна остановилась, смерила ее взглядом, но не ответила. Ничего не сказала.
— Я слышала о твоей маме, — продолжала Ева, взмахнув ресницами. — Это ужасно! Мне так жаль!
Сюсанна не отвечала по-прежнему, но Ева этого словно бы не заметила. Только вздохнула, опустив взгляд на булыжную мостовую.
— Такой удар для нее. Такой удар для нас всех. Мы с Томми…
Она не закончила фразы. Эффектная недоговоренность, так и видишь, как эти три точки вслед за словами вылетают у нее изо рта и медленно опускаются на землю. Каждый, кто слышал, может вписать вместо них свое. На языке глянцевых журналов. «Мы с Томми рыдали в объятьях друг друга». Или: «Мы с Томми просто не в силах об этом говорить». Или: «Мы с Томми тоже не вынесли всей этой боли, поэтому нам пришлось расстаться». Но Сюсанна не собирается ничего никуда вписывать, в особенности на глянцевожурнальном языке, она стоит перед Евой молча и неподвижно и смотрит на нее, скользит взглядом по накрашенному кукольному лицу с глубокими черными глазами, вдоль по весьма продуманно поднятому воротнику пальто — вниз, к коричневым замшевым сапожкам, и снова вверх. Не меняет выражения лица, только принимает чуть иную позу, перенеся тяжесть тела на правое бедро, и снова смотрит Еве в глаза, ничего не говоря. Вдруг усомнившись, что вообще сможет что-то сказать, что у нее еще остался хоть какой-то голос. Но это не важно. За последние месяцы она кое-что узнала о силе молчания и теперь готова ее применить, впервые воспользоваться ею сознательно, насколько это возможно.
Ева потянулась вперед, положила руку в коричневой перчатке на плечо Сюсанне и сказала:
— Ну, как ты?
Сюсанна встретилась с ней взглядом, потом перевела его на коричневую руку на плече и снова посмотрела Еве в лицо. Этого хватило. Ева отдернула руку, подняла ее и поправила воротник, чего совершенно не требовалось, улыбнулась и сказала:
— Я думала о тебе. Столько раз.
Ага. И как следует на это ответить? Расчувствоваться, пасть в Евины объятья и благодарить Бога, что хоть кто-то о тебе думает? Нет уж, не стоит. Она чуть подняла брови и уголок рта. Если это и улыбка, то улыбка презрительная, но Ева поняла это только через пару секунд. Она всегда туговато соображала в ситуациях, когда условия диктовала не она сама. А теперь их диктовала не она. А Сюсанна.
— В общем, я…
Теперь Ева полностью утратила самообладание, это была уже другая растерянность, не та, что раньше. Забегала глазами, ища, куда бы выскользнуть, но безуспешно. С обеих сторон у прилавков столпился народ, а прямо перед ней, выпрямившись, молча и непоколебимо стояла Сюсанна. Рука Евы метнулась вверх, к горлу — последняя слабая защита ее тонкой белой шеи. Похлопав глазами, Ева наконец проговорила:
— Я понимаю, я нехорошо с тобой поступила тогда. В Несшё. Перед тем, как это случилось. Но я ведь тогда влюбилась, ты же знаешь. Голову потеряла. А человек в таких случаях бывает немножко…
Немножко — что? Брови Сюсанны поднялись, но она поспешно опустила их. Неужели Ева такая дура? Неужели правда думает, будто Сюсанна до сих пор расстраивается из-за того, что случилось с другим человеком, в другой жизни, в совсем другом мире? Ева что, не понимает, что совершила с тех пор новые преступления? Худшие. Она совершала их в газетах. В интервью, в одном за другим. Кража брата у Сюсанны. Нанесение тяжкого вреда ее воспоминаниям.
Ева выпрямилась, встретилась взглядом с Сюсанной и опять улыбнулась:
— Я ухожу из магазина. Еду в турне с одной английской группой. Их солист обожает меня, говорит, что без меня не сможет… Да, знаешь. Это потрясающе, совершенно другой уровень, чем «Тайфунз». Да, ты уж не обижайся, но…
Сюсанна невольно отступила на шаг, нехорошо ухмыльнувшись. Потом сунула руки в карманы и стала протискиваться вперед сквозь толпу, не глядя на Еву. И пошла дальше, большими шагами, целеустремленно, зная, что больше ни минуты не вынесет вида Евы, звуков ее голоса. И все-таки услышала его, когда Ева прокричала на всю площадь хрустально-звонким голоском:
— Сюсанна, куда же ты! Стой! Сюсанна, постой, пожалуйста!
Но Сюсанна не остановилась, остановиться было просто-напросто невозможно, она шла через площадь в своей старой и мятой парке, вдруг заметив, что та не по сезону легкая, вдруг сообразив, что не надела ни шарфа, ни перчаток, что утром она даже не причесалась как следует и не накрасилась. Она просто страшная. Страшная, немодная и нелепая. И люди таращатся на нее, она чувствовала это, хоть и не могла видеть, потому что не могла поднять головы и шла съежившись, ссутулившись от стыда…
— А, Сюсанна! Да постой ты, — крикнул другой голос. Голос Ингалиль. Сюсанна знала, хоть и не могла этого видеть, что Ингалиль стоит с другими активистами КФМЛ на углу Ратушной площади, на углу, который она всегда обходила, чтобы не видеть их и их красного транспаранта, что они разворачивали каждое субботнее утро, а потом принимались греметь своими жестянками для пожертвований. А теперь Ингалиль решила воспользоваться случаем, жадно ухватилась за него и глумливо повторяла Евин крик на все лады, снова и снова:
Роман «Апрельская ведьма» принес своему автору, писательнице и журналистке Майгулль Аксельссон, головокружительный успех во всем мире, а также премию имени Августа Стриндберга — главную литературную награду Швеции. Книгу перевели на пятнадцать языков, а тиражи ее на сегодняшний день исчисляются семизначными цифрами. В центре пронзительной современной драмы — переплетение судеб четырех женщин, четырех сестер. Первая из них с рождения прикована к постели, другая — успешный врач, третья — ученый-физик, четвертая — конченая наркоманка..
У этой девочки не было имени. Вернее, было сразу два. Отец называл ее Мари. Мать — Мэри. Друзья-вундеркинды — победители национального конкурса на лучшее сочинение на тему «Народовластие и будущее» — решили проблему, окрестив ее МэриМари. Но ни эти многообещающие подростки, каждый из которых сделал потом блестящую карьеру, ни все остальные так и не поняли, что у МэриМари не только имя двойное. Что она и в самом деле живет двойной жизнью. В одной своей ипостаси она — блестящая светская леди, занимающая в правительстве пост министра, в другой — преступница, отбывающая тюремный срок за убийство мужа.
В книге подобраны басни и стихи – поэтическое самовыражение детей в возрасте от 6 до 16 лет, сумевших «довести ум до состояния поэзии» и подарить «радости живущим» на планете Россия. Юные дарования – школьники лицея №22 «Надежда Сибири». Поколение юношей и девушек «кипящих», крылья которым даны, чтобы исполнить искренней души полет. Украшением книги является прелестная сказка девочки Арины – принцессы Сада.
Все мы рано или поздно встаем перед выбором. Кто-то боится серьезных решений, а кто-то бесстрашно шагает в будущее… Здесь вы найдете не одну историю о людях, которые смело сделали выбор. Это уникальный сборник произведений, заставляющих задуматься о простых вещах и найти ответы на самые важные вопросы жизни.
Владимир Матлин многолик, как и его проза. Адвокат, исколесивший множество советских лагерей, сценарист «Центрнаучфильма», грузчик, но уже в США, и, наконец, ведущий «Голоса Америки» — более 20 лет. Его рассказы были опубликованы сначала в Америке, а в последние годы выходили и в России. Это увлекательная мозаика сюжетов, характеров, мест: Москва 50-х, современная Венеция, Бруклин сто лет назад… Польский эмигрант, нью-йоркский жиголо, еврейский студент… Лаконичный язык, цельные и узнаваемые образы, ирония и лёгкая грусть — Владимир Матлин не поучает и не философствует.
Владимир Матлин родился в 1931 году в Узбекистане, но всю жизнь до эмиграции прожил в Москве. Окончил юридический институт, работал адвокатом. Юриспруденцию оставил для журналистики и кино. Семнадцать лет работал на киностудии «Центрнаучфильм» редактором и сценаристом. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Более двадцати лет проработал на радиостанции «Голос Америки», где вел ряд тематических программ под псевдонимом Владимир Мартин. Литературным творчеством занимается всю жизнь. Живет в пригороде Вашингтона.
А началось с того, что то ли во сне, то ли наяву, то ли через сон в явь или через явь в сон, но я встретился со своим двойником, и уже оба мы – с удивительным Богом в виде дырки от бублика. «Дырка» и перенесла нас посредством универсальной молитвы «Отче наш» в последнюю стадию извращенного социалистического прошлого. Там мы, слившись со своими героями уже не на бумаге, а в реальности, пережили еще раз ряд удовольствий и неудовольствий, которые всегда и все благо, потому что это – жизнь!
Рассказы известного сибирского писателя Николая Гайдука – о добром и светлом, о весёлом и грустном. Здесь читатель найдёт рассказы о любви и преданности, рассказы, в которых автор исследует природу жестокого современного мира, ломающего судьбу человека. А, в общем, для ценителей русского слова книга Николая Гайдука будет прекрасным подарком, исполненным в духе современной классической прозы.«Господи, даже не верится, что осталась такая красота русского языка!» – так отзываются о творчество автора. А вот что когда-то сказал Валентин Курбатов, один из ведущих российских критиков: «Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова».