Лёд и пламень - [100]

А тот молча остановился посреди комнаты и огляделся. Номер был очень простым. Никакой роскошной мебели, только один туалет и небольшая ванная, которые он мог отчетливо видеть через открытую дверь. Интересно, каково Мэрион отказаться от привычного роскошного образа жизни.

— Папа! — радостно воскликнула дочь, не меньше Хэдриана удивленная его внезапным появлением у них в комнате.

— Здравствуй, Мэрион, — сказал Лесли, продолжая критически осматривать номер. — Это, наверное, не то, к чему ты привыкла? — спросил он, даже не взглянув на Хэдриана, который спокойно закрыл за ним дверь и ждал, когда до него дойдет очередь. Лесли имел вид человека, решившегося на какое-то серьезное дело, и сердце Хэдриана вдруг тревожно забилось.

Мэрион обвела взглядом номер, явно изумленная вопросом отца.

— А что здесь не так?

Лесли неуверенно пожал плечами в явном замешательстве.

— Ничего, в сущности, — ответил он наконец, сам удивленный ничтожностью своего вопроса. Какого черта он говорит здесь о пустяках, когда в запасе у него вещи куда важнее. — Я просто хочу, чтобы ты немедленно собралась и отправилась со мной назад в Стоуви. Мне нужно с тобой о многом поговорить.

Как ни странно, Лесли совсем не хотелось столкновения с Боултоном. Он взглянул на него только один раз, но не сказал при этом ни слова. Тот выглядел все таким же, каким он запомнил его в первый раз, и смотрел на него все тем же безбоязненным, ясным взглядом, который так его раздражал. Раздражал, но в то же время и заставлял уважать этого англичанина больше, чем всех прежних ухажеров Мэрион.

— Папа, — вздохнула Мэрион, видя, что отец остается на своей позиции. — Я не собираюсь в Стоуви, пока мы не закончим дела здесь. Хэдриан и я…

— Я все знаю о вашей деятельности, — оборвал ее Лесли. — Но хочу говорить с тобой о другом. Я хочу, чтобы ты ушла от него, — кивнул он головой в сторону Хэдриана, — и ты сделаешь это, когда я расскажу тебе все.

Хэдриан опустился на ближайший из стульев. Он почувствовал себя человеком, приговоренным к казни, когда понял вдруг, что собирается Лесли Вентура рассказать своей дочери.

— О чем ты говоришь? — спросила резко Мэрион, больше обеспокоенная неожиданным замешательством Хэдриана, чем странными и зловещими словами отца.

— Я говорю об истинной причине появления здесь Боултона, — продолжал Лесли, удивляясь, куда подевался весь его гнев. Вместо того чтобы ощущать себя победителем, он почему-то чувствовал себя неуверенно. И взглянув в вопрошающие, испуганные глаза дочери, понял почему. Мэрион любит этого человека, а он собирается прямо сейчас исковеркать, сломать эту любовь. На мгновение он даже засомневался, продолжать ему или нет. Но Мэрион уже попалась однажды на удочку Ланса Прескотта, и он не хотел, чтобы это случилось с ней еще раз.

— Вы ведь поступили на работу в «Вентура» по чистой случайности, не так ли, Боултон? — спросил он у Хэдриана язвительно.

Хэдриан не стал уклоняться.

— Нет, — признался он тихо. Он мог бы дать свою версию и постараться опровергнуть Вентуру, но сознавал, что Мэрион все равно рано или поздно узнает правду.

Ничего не понимая, Мэрион переводила взгляд с одного на другого. Она чувствовала, что построенный ими такой уютный и прочный мирок начал вдруг сотрясаться, как почва во время землетрясения.

— Что ты хочешь сказать? — спросила она испуганно.

— Он умышленно поступил в нашу компанию, — продолжал Лесли, — чтобы помочь своей кузине отомстить Кристоферу Джермейну. Я понял все правильно, Боултон? — прибавил он, взглянув англичанину прямо в глаза.

Хэдриан смотрел на него, но лицо его ничего не выражало. Только потемневшие глаза и напряженно сцепленные руки выдавали боль, которую он чувствовал, и Лесли ощутил, что потерял еще частицу своего боевого духа. В тот миг, когда их глаза встретились, он вдруг ясно понял, что этот человек и в самом деле любит его дочь.

— Все правильно, — произнес Хэдриан глухим голосом.

— Брайони? — спросила Мэрион изумленно. — А Брайони какое отношение имеет ко всему этому?

— Сами расскажете ей или мне сделать это? — обратился к нему Лесли, глядя на этот раз в пустое пространство над головой англичанина.

Хэдриан вздохнул.

— Ты помнишь, я рассказывал тебе о Равенхайтсе? — проговорил он негромко, глядя на Мэрион и всем сердцем желая, чтобы она поняла его правильно. Она кивнула, и он сделал еще один глубокий вдох. — Но я не сказал тебе, что именно компания Кристофера купила ферму и что потеря ее привела к сердечному приступу, который унес в могилу ее отца. Ее отца и моего дядю, Джона Виттейкера.

— О Боже! Какой ужас! — воскликнула Мэрион, всем сердцем восприняв эту трагедию.

— Хуже того, — продолжал Хэдриан бесстрастно. — Сестра Брайони, другая моя кузина, Кэти… — Он запнулся и перевел дыхание. — Она жила в Лондоне, но дела у нее шли не слишком хорошо. Она очень хотела вернуться домой, но… Равенхайтс был потерян. Короче говоря, — закончил Хэдриан, — она покончила с собой.

Мэрион открыла рот от ужаса, и даже Лесли скорбно вздохнул.

— После этого Брайони, казалось, начала увядать. Но я взял ее к себе в Йорк, и она стала понемногу приходить в себя, по крайней мере так казалось. Она села на суровую диету и сбросила лишний вес. Она приобрела контактные линзы, изменила прическу и стала очень привлекательной женщиной. Я думал, что у нее теперь все в порядке, что травма зажила. Но я не учел, насколько она ненавидит Кристофера.