Лед - [27]
Джереми взмахнул ложкой:
— Попомните мои слова: в аду одни льды. Не надо было выбирать исследования Арктики. Но во мне достаточно мужества, чтобы решиться на перемены.
Касси мучительно думала, о чем бы таком безобидном им поговорить:
— Так это… как поживают медведи?
У Скотта загорелись глаза:
— Недавно зафиксировали сто двадцать шестого. Это на тридцать два больше, чем у НПИ!
Национальный Полярный Институт находился в двухстах сорока километрах на запад, рядом с Прадхо-Бей. Учреждение соперничало со станцией Восточного Бофорта, как борются за звание чемпиона две футбольные команды.
— Не то чтобы мы считали, — добавил Макс, садясь на табурет и накладывая себе риса и бобов.
— Естественно, нет, — поддержала его Касси. — А ты как, в гости заехал или снова в штате?
Улыбка Макса стала еще шире:
— Мы получили грант. На два года.
— Совместно с НПИ и ребятами с Чукотского моря, — объяснил Лиам. — Но Макс вернулся в штат, а Оуэн получил оборудование. Новенькие компьютеры. Очень мощные.
Макс вернулся! И они получили грант! А она все пропустила.
— Как прекрасно! — отозвалась она с деланым энтузиазмом. Нет, это и правда были прекрасные новости. Она уже много лет мечтала о том, чтобы Макс вернулся на станцию. Касси улыбнулась своей няньке. — А на что грант?
— Поведение во время спячки, — ответил папа. — Участвуют все пять стран с полярными медведями, но именно мы будем сопоставлять и анализировать данные.
— Ласло заставил нас тыкать палками в медвежьи берлоги, пока нам не разрешили вернуть Макса. Бродили по льду с фонариками на лбу. Тебе бы понравилось, малая, — сказал Скотт. — Жаль, что ты пропустила.
Ей тоже было жаль.
Джереми содрогнулся:
— Безумная затея, и смертельно опасная.
— Но тебя же не съели, — возразил папа.
— Чистая удача. И я рад, что все это позади.
Она все пропустила. Ну ладно, зато сейчас вернулась и больше ничего не пропустит. Краем глаза Касси наблюдала за Гейл: та примостилась на краешке стула и расправила на коленях салфетку. Теперь я дома, подумала Касси, и я остаюсь.
Касси резко села на кровати. Что это еще за чертовщина?
— Медведь? — позвала она.
Где-то кричала женщина. Касси лишь через несколько секунд вспомнила, где находится, и еще через несколько — что на станции была еще одна женщина.
Это кричала ее мама.
Касси скинула теплое одеяло и выбежала в дверь. Когда она добежала до отцовской двери, крики перешли в тихие всхлипы.
— Все в порядке, — говорил папа. — Ты тут. Ты свободна. Все закончилось. Все хорошо. Тебя больше не унесут.
— Ты этого не знаешь, — раздался мамин надтреснутый голос.
Касси толкнула дверь:
— Мама? Гейл? — Она остановилась в дверях. Мама лежала, свернувшись калачиком, рядом с отцом и рыдала на его плече.
Папа поднял голову; на лице у него было написано такое страдание, что Касси пришлось отвернуться.
— Кошмары, — объяснил он дочке. — Все будет хорошо. Возвращайся в кровать.
Касси шагнула обратно к двери. Ей хотелось уйти. Она не знала, что ей делать, когда мама так рыдает, а папа выглядит таким… таким ошеломленным, таким беспомощным. Морщины сильнее проступили на его лице и обросли тенями. Глаза были похожи на пятна сажи.
— Точно? — переспросила она.
— Ступай, ступай, — отозвался он и вжался лицом в мамины волосы. Касси поняла, что на нее он больше не обращает внимания.
Она шагнула наружу и закрыла за собой дверь. В коридоре она помедлила. Папин голос доносился изнутри четко и громко:
— Тот самый сон?
Ответа она не услышала.
— Вини меня. Это я тебя подвел. Я должен был тебя спасти. Вини меня. Ненавидь меня. Но не бойся. Тебе нечего бояться; все закончилось. Все позади. Ты дома.
Одиннадцать
Широта 70º 49' 23'' N
Долгота 152º 29' 25'' W
Высота 10 футов
КАССИ С ГОЛОВОЙ УШЛА в обработку данных. Пять дней она переводила тысячи показателей широты и долготы в крошечные треугольники на топографической карте: один треугольник — одна берлога. Она закончила вечером пятого дня. Отступив подальше, она осмотрела свою работу. Наморщила нос. Это мог сделать кто угодно: ребенок, обезьянка, даже Джереми.
— Отлично, — сказал папа, стоя у нее за спиной. — Сколько мы имеем?
Касси посчитала:
— Сорок одна на востоке Элсмира. Максимальное расстояние — двадцать километров от берега, двадцать восемь на восемь километров. — Медведь, может, сейчас там распределяет души. — На Баффиновой земле двадцать три, рядом с мысом Адэр.
Папа что-то черкал в блокноте:
— Залив Фокс?
— Думаю, Медведь уже не однажды пришел туда за этот сезон, — сказала она. Сейчас самое время было рождаться медвежатам. Были ли среди них мертворожденные? Наверно, были. Если он бродил у Карского моря и почувствовал зов откуда-нибудь из Чукотского, то мог не успеть даже со своей сверхскоростью. Она подумала о том, как Медведь сидит один в своем замке, рыдая о детях, которых не смог спасти.
Папин карандаш перестал бегать по бумаге.
— Касси, тебе больше не нужно о нем думать. Ты здесь в безопасности.
Нет, только не это. Она заставила себя улыбнуться и ответила ровным голосом:
