Лебединая песня. Любовь покоится в крови - [37]

— Но где же он сейчас может быть? — опять заволновалась Джудит.

— Как предположила Элизабет, он все же пошел домой, и вы с ним где-то разминулись. Может быть, ему кто-то ошибочно сказал, что вы уже ушли. Я думаю, самое лучшее для вас сходить и посмотреть. Если его дома нет, вернетесь сюда.

Оставив Джудит за кулисами, Фен вернулся в гримерную Шортхауса, чувствуя себя отвратительно. Но, к сожалению, иначе он поступить не мог — ему обязательно нужно было получить некоторые сведения.

Адам обрадовался его приходу. Дежурство начало его сильно тяготить.

— Я тут все думал, зачем Стейплтон вылез на крышу.

Фен устало опустился на стул:

— Возможно, почувствовал себя плохо и решил, что на свежем воздухе полегчает. Не в крыше дело.

Вскоре прибыл инспектор Мадж с полицейским врачом. К счастью, это оказался не доктор Рашмоул, чьи ужимки Фену сейчас было бы трудно переносить. Он пересказал им то, что услышал от Джудит.

— К сожалению, она первая подозреваемая, — сказал Мадж.

Фен замотал головой:

— Исключено. Она любила его без памяти. Они только что поженились. Девушка в меньшей степени подозреваемая, чем я.

— Некоторые умеют хорошо притворяться, — возразил Мадж. — Тем более она актриса. Бывает, что вроде бы двое любят друг друга, как вы выразились, без памяти, а потом — раз, и убийство.

— Если так, стала бы она признаваться, что готовила для него еду.

— А почему нет? — раздраженно спросил Мадж. — Скрывать такое было глупо, ведь квартирная хозяйка наверняка знала.

— А может быть, тут замешан кто-то третий? — предположил Адам. — Подкладывал яд в сахар или в какую-нибудь еду.

— Да что вы, — отмахнулся Фен. — В таком случае Джудит тоже была бы сейчас мертва. К тому же это невероятно, чтобы Стейплтон регулярно получал какую-то еду или питье от постороннего.

— Да, вы правы, — согласился инспектор Мадж. — Но яд все же откуда-то взялся. И жена так ничего и не подозревала? Несмотря на то что они были, как вы утверждаете, очень близки?

— Не знаю, — отрывисто проговорил Фен. — Но я решительно отвергаю любую мысль о ее причастности к гибели мужа. У вас что, глаз нет? Неужели вы не видите, насколько эта девочка его любила?

— Я вижу другое, — вскипел инспектор Мадж. — Вы пытаетесь представить дело так, как будто здесь опять произошло невероятное убийство.

Они смотрели молча друг на друга, когда дверь раскрылась, и в комнату вошла Джудит.

— Профессор Фен, — начала она, — извините. Я видела, что вы пошли сюда и решила…

И тут она увидела на полу мертвое тело своего мужа. Ее щеки, еще румяные от бега вверх по лестнице, начали быстро бледнеть. Девушка застыла, не в силах сдвинуться с места. Спустя секунду она негромко всхлипнула и зажала ладонью рот.

Адам услышал, как мальчик в коридоре выкликает его фамилию. Пора было выходить на сцену.

Репетиция закончилась, и Фен пошел провожать Адама, Элизабет и Джоан в их отель «Булава и скипетр». Они долго шли, не проронив ни слова, затем Джоан нарушила молчание:

— Я советовала Джудит пока не заводить детей, но, может быть, они все же решились. Ребенок был бы для нее теперь утешением.

— Не это сейчас главное, — резко произнес Фен. Резче, чем намеревался. — Стейплтона кто-то отравил.

— Но Джудит тут ни при чем.

— Вы правы, ни при чем. Но до этого кто-то повесил Шортхауса, а потом другой человек или тот же самый злодей покушался на Элизабет, а мы до сих пор не можем во всем этом разобраться.

— Но у вас есть какие-то зацепки, профессор? — мягко спросила Элизабет.

— В том-то и дело, что никаких. Я понятия не имею… — Он поднял голову. — Элизабет, вы, пожалуй, вычеркните меня из списка ваших выдающихся детективов.

Дальше они шли молча.

Прощаясь у входа в отель, Фен извинился перед Джоан за излишнюю резкость.

Она отмахнулась:

— Я не заметила. К тому же мы все сейчас взвинчены. Завтра премьера. Вы придете?

— Конечно. И удачи вам, если до спектакля не увидимся.

— Зайдите потом за кулисы.

— Обязательно. И снова примите извинения.

— Вся порядке. — Джоан улыбнулась. — На прощание я рискну процитировать вам, профессору английской литературы, строчку из Шекспира: «Отягощать не будем нашу память несчастиями, которые прошли»[25].

Она еще раз улыбнулась и вошла в отель вслед за Адамом и Элизабет.

Глава 20

Со дня смерти Шортхауса прошла неделя. До развязки всей этой истории оставалось чуть меньше двадцати четырех часов.

В понедельник утром еще репетировали вторую сцену третьего акта, а вечером в шесть тридцать должна была состояться премьера. Найти замену Джудит и Стейплтону было несложно. Резерстон произнес последнюю напутственную речь, в которой призвал хор думать о спектакле и стараться быть похожими на нюрнбергцев шестнадцатого века.

Причину смерти Стейплтона пока окончательно не установили. Результаты атопсии должны быть получены во вторник утром.

Адам и Элизабет весь день провели в отеле. Последние события пагубным образом повлияли на их отношения. Прежняя счастливая беззаботность вдруг исчезла. Они замкнулись, стали друг с другом холодны, но выяснять ничего не пытались. Почему-то ни с того ни с сего начали видеть друг у друга недостатки, которых прежде не замечали. Вспомнились обиды, большей частью воображаемые. Элизабет начало казаться, что Адам слишком властен, почти тиран, и она уже начала чуть ли не жалеть о своей прежней независимости. Адам неожиданно увидел, какая у него жена обидчивая, вспыльчивая, а порой несдержанная. Конечно, романтический период брака рано или поздно должен был смениться так называемой утратой иллюзий, но это наступило слишком рано, и не могло не тревожить их обоих.