Льды и скалы - [3]

— Слушай меня, ведьма! С тобой говорю я, ленсмен Северной марки, на службе его светлости, маркграфа Отто, Андерс Свенсон. Если покоришься и сдашься, то обещаю почёт и вежливое обращение, в противном случае — смерть!

Ведьма молчала. Она продолжала неподвижно стоять, держа посох за середину обеими руками.

Ленсмен повернулся к гвардейцам.

— Ладно, парни, прикончим эту суку. Кто первый насадит её на копьё, получит от меня пять империалов.

Потом отстегнул от луки седла тяжёлый шлем, украшенный волчьим хвостом, и надел на голову, не опуская забрала.

— За его светлость! — прокричал он и его клич, подхватили остальные. Опустив копья, всадники начали разгон. Ленсмен, копья не имевший, вытянул из ножен меч. Земля мерно затряслась под копытами боевых коней. Ведьма невозмутимо продолжала стоять на месте, словно перед ней была группа младших школьников на прогулке, а не лавина тяжеловооружённых всадников.

— "Сейчас мы её, сейчас…", — думал ленсмен, отводя правую руку для удара. — "Странно, похоже она не собирается защищаться… А вдруг это ловушка? Слишком всё просто…".

За секунду до того, как кованые наконечники копий пробили навылет, беззащитное тело девчонки, она внезапно прыгнула, куда-то в бок, прямо под копыта коней. Сверкнула, ослепительно-белая полоска стали, одна из лошадей взбрыкнула, громко заржала и рухнула на землю, придавив всадника. Ведьма, ужом, юркнула под повозку и, проскочив под ней, рубанула по ногам второго коня, невесть откуда взявшимся мечом. Тот опрокинулся навзничь, всадник, прокатился по земле и приложился головой о большой камень. Шлем спас череп, но бедняге это не помогло, он остался лежать со сломанной шеей. Проклятая девчонка вновь спряталась под повозку. Напрасно, всадники пытались достать её копьями.

— Спешиться, сучьи дети! — проревел ленсмен. Но прежде чем, его приказ успели выполнить, из леса полетели стрелы. Тяжёлый арбалетный болт почти по оперение вошёл в бок одного из гвардейцев, и тот вылетел из седла. Две стрелы попали в коня скакавшего рядом и он, встав на дыбы, сбросил седока. Ещё одна стрела, ударила ленсмена в грудь, но отскочила от зерцала.

Воспользовавшись общим замешательством, ведьмочка выпрыгнула из-под повозки, схватила поводья коня, лишившегося всадника, затем легко, словно обезьяна, запрыгнула в седло. Её губы зашевелились, произнося заклинание Усмирения, и горячий боевой скакун, не подпускавший к себе никого, кроме хозяина и знакомых конюхов, покорно подчинился новой хозяйке.

Развернувшись, девушка, что-то, громко крикнув, ударила босыми пятками по бокам жеребца, выбросила вперёд правую руку с узким прямым мечом, и ринулась в бой. Рубанув наискось попавшего по пути гвардейца, она, не останавливаясь, влетела в самую гущу схватки. "Людоед" выскочивший на дорогу первым, рыча, крутил вокруг себя гигантскую дубину, нанося страшные удары. Его товарищи, не отставали, стараясь первым делом поразить лошадей, дабы потом добить на земле, свалившихся всадников.

Ленсмен увидел несущуюся прямо на него девчонку, оскалился, и кинулся наперерез. Он нисколько не сомневался в победе. Тридцать лет службы, долгие часы тренировок, бесконечные походы и схватки… разве может эта чумазая мартышка похвастаться чем-то подобным? Коротко размахнувшись, Андерс нанёс мощный рубящий удар мечом, намереваясь выбить вражеский клинок из тонкой, почти детской руки. Ведьма, конечно, может быть очень ловкой и юркой, но в ближней схватке, всё решает грубая сила и тут у крепкого мужчины, имеется полное преимущество…

Ленсмен не понял, что произошло. Страшный удар, почти не встретил сопротивления, руке стало на удивление легко, потом он в изумлении уставился на короткий обрубок, в который неожиданно превратился меч. В следующий миг, холодная сталь нежно коснулась его горла. Разжав пальцы и уронив бесполезный эфес на землю, Андерс замер и посмотрел в лицо своей противнице. Та глядела на него прямо, устало улыбаясь, в её больших глазах не было злобы.

— Ты проиграл, — голос девушки оказался низким и хриплый. — Сдаешься?

— Никогда, — твёрдо ответил ленсмен. Им внезапно овладела апатия, и полное равнодушие к собственной судьбе.

— Напрасно, — ведьма, криво усмехнувшись, неожиданно опустила оружие. — Убирайся отсюда.

Мимо промчалось несколько всадников, и старый воин неожиданно понял, что гвардейцы улепётывают со всех ног, без оглядки, словно трусливые деревенские ополченцы, бросив командира.

— Убирайся, — повторила девушка. Андерс кинул взгляд на приближающихся разбойников, потом, не раздумывая больше, дав шпоры коню, помчался следом за гвардейцами. Один из разбойников вскинул лук, но тут вмешался Карл.

— Не надо, пусть скачет.

Потом главарь повернулся к ведьмочке. Та, как ни в чем, ни бывало, подъехала к повозке, забралась внутрь и принялась натягивать на озябшие ноги свои бесформенные бахилы.

— Ты хорошо дерешься, и меч у тебя отменный. Откуда взяла?

— Из посоха достала, — буркнула она, закутываясь в куртку.

Карл хмыкнул, потом повернулся к своим ребятам.

— Ну что уставились лентяи? Расмус, Скельди, Бьорк, обдирайте лошадей. Финн, Тори, займитесь жмуриками. Где этого Бенку черти носят…