Лазурный мир - [58]

«Я имею в виду, что Царь-Краген ежедневно потребляет от шести до семи бушелей отборных губок. Верно, он отгоняет других крагенов от архипелага, но почему бы мы стали бояться меньших крагенов? Ты сам засвидетельствовал, что отщепенцы разработали эффективный метод уничтожения крагенов».

Блаздель произнес ледяным, угрожающим тоном: «Не могу не заметить, что твои замечания ничем не отличаются от нечестивого бреда инакомыслящих, каковых надлежит истребить!»

«Не надейся на мою помощь», — обронил Промысл Дрингл.

«И на мою тоже! — вмешался Имачо Фероксибус. — Должен заметить также, что до сих пор этот плот содержал одного заступника, а теперь их двое — не говоря уже о подразделениях головорезов в униформах, которых вы обучаете насилию».

«Мне очень жаль видеть, — тихо и печально сказал Баркван Блаздель, — что некогда успешный и способный поборник традиций внезапно опустился до разглагольствований, свидетельствующих о старческом слабоумии. Но продолжай, Имачо Фероксибус, говори! Будь уверен: мы выслушаем тебя с уважением, приличествующим твоему почтенному возрасту и — увы! — уходящей в прошлое блестящей карьере. Говори, мы слушаем!»

Фероксибус побагровел от ярости: «Велеречивый мерзавец! Если бы не мое отвращение к насилию, я запросто надавал бы тебе крепких тумаков, несмотря на мой почтенный возраст!»

Вскоре после этого конклав пришлось распустить.

Теперь в составе элитных дружин Царя-Крагена было не меньше тысячи человек. Их бараки и плацдарм находились на Транке, где никто так и не поселился после второго разрушения. Дружинники носили аккуратную униформу, напоминавшую церемониальные рясы заступников — черный спереди и белый сзади комбинезон с вышитой на груди эмблемой Царя-Крагена. На головах у них были шлемы из клееной оболочки морской поросли и кожи ковровой рыбы, обильно лакированные, с гребнем из блестящего спинного плавника серорыбицы. Дружинников вооружили пиками из высококачественных распрямленных прутьев с наконечниками из самой твердой стеблевой древесины, а также кинжалами сходного качества. Луков со стрелами у них не было только потому, что ни один из материалов, какие можно было найти на плотах, не отличался достаточной упругостью. Опробовали пращу для метания дротиков, но частота попаданий в мишень была настолько низкой, что от этой идеи отказались.

Несмотря на то, что среди дружинников попадались люди всех каст и гильдий, элитные дружины состояли главным образом из тех, чьи карьеры не продвигались достаточно быстро — или из тех, кто относился к труду с необычным отвращением. У других островитян дружинники вызывали смешанные чувства. Они возлагали дополнительное бремя на нормально функционирующую экономику плотов, так как потребляли большое количество пищи, а сами не производили ничего съестного. Тем временем размеры и аппетит Царя-Крагена, казалось, возрастали с каждым днем. Необходимость такой многочисленной армии — и вообще какой-либо армии — постоянно ставилась под сомнение. Немногие соглашались с утверждением заступников о том, что отщепенцы планировали нападение на Родные плоты.

И все же дружинники представляли собой впечатляющее, если и несколько зловещее зрелище, маршируя бригадами по двадцать человек с наискось торчащими копьями на плечах или — когда Царя-Крагена не было поблизости — соревнуясь в гребле на стремительно мчащихся новых кораклах, по двенадцать человек в каждом. Заступники, сомневавшиеся в намерениях Царя-Крагена, старались скрывать существование дружин от морского чудовища — хотя никто из них не считал, что он запретил бы такую организацию, если бы понимал ее цели.

Командовал дружинами Баркван Блаздель, носивший униформу еще более впечатляющую, чем форма элитных бойцов: наполовину черный, наполовину белый балахон, подвязанный на лодыжках, с пуговицами из полированной ядоскалки и пурпурными эполетами, изогнутыми наподобие жвал крагена, а также пурпурный гребенчатый шлем, имитирующий пасть Царя-Крагена, с торчащими в стороны щупальцами и жвалами самого устрашающего вида.

Дружины ежедневно тренировались: бегали, прыгали, бросали копья в манекены, заскакивали в лодки и выскакивали из них. Ежедневно они выслушивали наставления Блазделя, посвященные бесчестию мятежников и их отвратительным привычкам. Ежедневно бойцы совершали ритуальные обряды, выражавшие преклонение перед Царем-Крагеном, верность ему и неукоснительное послушание тем, кто заступался перед ним за людей. В частных беседах большинство влиятельных лиц выражали неодобрение такими военно-религиозными учениями, а Имачо Фероксибус приступил к подготовке официальных санкций, предназначенных ограничить деятельность дружин. Царь-Краген тут же появился у Четырехлистника — плота, где Фероксибус был старейшиной гильдии мусорщиков, и оставался в лагуне этого плота, пожирая губки с необычайной прожорливостью. Он практически обчистил шпалеры Четырехлистника; в конце концов отчаявшиеся обитатели этого плота уговорили Фероксибуса отказаться от своих намерений. Имачо Фероксибус разразился ужасными проклятиями в адрес Барквана Блазделя, его дружинников и — к ужасу присутствующих — самого Царя-Крагена. Высказавшись таким образом, он повернулся — обиженный судьбой чахлый старик — и медленно зашел в свою хижину.