— Рука об руку — самое то в нашем деле! — сказал Егоров в ответном спиче. — Будут нужны мои показания в суде — вызывайте, не стесняйтесь. Подскочу с удовольствием.
— Не исключено, что понадобятся, — задумался комиссар. — Будем иметь вас в виду. Когда вы улетаете?
— Завтра… — помрачнел Егоров.
Уезжать не хотелось. Может, пока на месте, еще какое расследование быстренько замутить?..
Комиссар кивнул. Больше сказать-спросить ему было нечего. И так много сегодня языком болтал.
— Спасибо, Сергей Аркадьевич, — протянул руку Анри. — Если б не вы…
И жестом изобразил нечто, похожее на взрывающийся фестивальный Дворец.
Да, это была бы история — Тарантино, Пьер Ришар и Сергей Шалашов под одним завалом… И иранец этот с ними.
— Что вы, Анри, мы ж братья по оружию! — бодро отозвался старший группы. — Должны помогать.
— Если честно, я бывал другого мнения о русских, — признался, чуть покраснев, граф.
— Так приезжайте, еще не такого увидите, — пригласил Егоров. — У нас в Питере, знаете…
Сергей Аркадьевич задумался, чем бы таким удивить:
— Мосты всю ночь сводятся-разводятся. Чпок-чпок, чпок-чпок. И ночи белые.
— Я читал, конечно… Постараюсь вырваться.
— У вас есть какие-нибудь просьбы? — поинтересовался на прощание комиссар.
— Мне бы во Дворец попасть, — смутился Егоров. — На фестиваль. Мечта детства.
Комиссар улыбнулся. Это он мог. Приятно порадовать коллегу:
— Что ж, мечты должны сбываться.
Увидав своего обидчика на фестивальной лестнице, Абель Шмабель удивился, но, как и обещал на пресс-конференции, ничего не сказал и не сделал.
А Сергей Аркадьевич ничего вокруг не замечал. Слепили софиты. Он шел, воздымая руки, и, казалось, все Канны в эти мгновения аплодируют ему одному. Как все-таки жаль, что рядом с ним сейчас нет Кристины…
Сан Саныч с Шишкиным смотрели телевизор в кабинете генерала. Молча. Переводили взгляды с экрана друг на друга и опять на экран.
Егоров все не уходил с лестницы, все медлил у заветной двери, все отвешивал поклоны невидимой публике.
— Иди уже, Сергей Аркадьевич! — не выдержал генерал. — Кино начинается…
