Лазо - [78]

В этой телеграмме Лазо сообщал о расстановке воинских частей в Приморье, на Амуре и в Забайкалье, об имеющихся в их распоряжении оружии и боеприпасах, просил требовать от центра «винтовок сто тысяч, патронов сто миллионов, пулеметов пятьсот. Это важнее всего… Чтобы не сопротивляться голыми руками».

Нашим войскам во Владивостоке приказано было, в случае открытого выступления японских войск, отойти от города, чтобы сохранить живую силу и оружие.

Над Тихим океаном снова нависли грозные тучи.

ПОСЛЕДНЯЯ РЕЧЬ

После краевой партийной конференции во Владивостоке были проведены выборы в Совет. Подавляющее число голосов получили кандидаты Коммунистической партии. Созыв вновь избранного Совета назначили на 3 апреля. Растущее влияние большевиков в массах было настолько очевидным, что казалось своевременным на заседании Совета объявить в городе советскую власть. Но на запрос коммунистов о характере власти Центральный Комитет партии еще раз подтвердил свои прежние директивы и указания, что сторонники немедленной советизации края обязаны прекратить оппозицию под угрозой строгого наказания. Политбюро ЦК, безусловно, за политику поддержки буферного государства, которое создается в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ), и все дальневосточные правительства должны создаваться по типу забайкальского.

Буфер в виде буржуазно-демократического государства Дальневосточной республики (ДВР), объединяющей области Забайкальскую, Амурскую, Приморскую, Сахалин и полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги, был необходим в связи со сложностью международных отношений на Дальнем Востоке. Создание Дальневосточной республики В. И. Ленин объяснял тем, что:

«…Вести войну с Японией мы не можем и должны все сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее…» [44]

Таким образом, буферное государство являлось тактическим ходом Коммунистической партии в надежде на то, что Япония и другие империалистические державы будут лишены возможности оправдать оккупацию Дальнего Востока.

Директивы Центрального Комитета изменяли положение. Обком партии отказался от своего намерения провозгласить на заседании Совета советскую власть. Решено было провести это заседание с более приемлемой для сложившейся обстановки повесткой дня: все фракции Совета и общественных организаций должны объявить свою волю к борьбе за прекращение интервенции и вывод иностранных войск с территории Дальнего Востока и считать Дальний Восток неотъемлемой частью Советской России.

К заседанию Совета по поручению комитета партии усиленно готовился и Лазо.

— Подумайте только, как мы утрем нос интервентам, — говорил он. — Несмотря на их присутствие, мы откроем Совет, и это будет самым сильным ударом по интервенции. Да, не объявляя советской власти, наш Совет, не будучи властью, так как она сохраняется за земским правительством, будет местом, где трудящиеся Владивостока сумеют высказать все свои желания, чаяния и надежды. А приморское правительство будет иметь опору и поддержку в выполнении принятых на себя обязательств.

3 апреля собрался Владивостокский совет рабочих, солдатских и матросских депутатов.

Игорь Сибирцев.

Победители интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке.

Зал Народного дома, где происходило заседание, был переполнен. Бурно и радостно встречали делегаты членов Совета. Долго не прекращались овации и приветственные возгласы. Эти овации возобновились с новой силой, когда председательствующий объявил, что от владивостокской организации Коммунистической партии слово имеет депутат Лазо. Под несмолкаемый гул аплодисментов Сергей Георгиевич поднялся на трибуну.

— Товарищи! — начал он свою речь. — После кровавой борьбы мы снова собрались здесь, во Владивостоке, в этом окне Советской России, на берегах Великого океана, в этом центре интервенции на Дальнем Востоке. Собрался Совет, и этот факт громче многих слов говорит нам о мощи Советской России, о силе международной пролетарской революции. И не слова приветствия; а какие-то другие слова — слова борьбы, слова, разрешающие тяжелое положение… нужно сказать на этом заседании. Вне нас — штыки иностранных интервентов, а внутри благодаря этому мы не можем проводить полностью советскую власть. И то, что нас объединяет, то, что дает выход нашим силам, разрешает это запутанное положение, — это борьба. Все силы, все средства отдадим борьбе. Пусть мы отказываемся от проведения полностью и советской власти и советской политики, но зато готовы к борьбе. Мы не идем ни на одну уступку, ни на один компромисс. Борьба требует от нас строгой, суровой дисциплины, требует сплочения всех сил вокруг наших революционных организаций.

— Все силы, все средства отдадим борьбе… — призывал Лазо. — Против нас стоит японская агрессия, но не в силах японский империализм предотвратить неумолимого хода истории… В глаза угрожающему нам японскому империализму мы смотрим открыто, мы смотрим, как победители… и здесь мы знаем: если даже и победят временно японцы и оттеснят в тайгу Владивостокский совет, но живы будут Советы…

— Мы должны вести свою революционную работу, должны оставаться на своем посту до конца, до полной победы над врагом.