Лазарев - [50]

Греки считали, что наступил поворотный этап в их истории. День победы при Наварине совпал с днем победы их далеких предков при Саламине над персами в 480 году до нашей эры. Суеверные греки видели в этом совпадении дат счастливое для своей судьбы предзнаменование.

Но увы! Восторги недолго продолжались. Вскоре союзные державы выявили свое подлинное лицо. В Вене, например, о битве отзывались как о коварном избиении ни в чем не повинных турок. Английский король Георг IV в тронной речи в январе 1828 года назвал Наваринский бой «несовременным и злополучным событием» 1. В русских правительственных кругах тоже нашлись люди, осуждавшие блестящую победу под Наварином. В Петербурге славный день победы ничем не был отмечен: ни, как обычно, пушечным салютом с верков Петропавловской крепости, ни молебствиями, ни торжественными приемами. Напуганный разгромом турецкого флота без объявления султану войны, Николай I называл теперь, следуя зарубежным образцам, Наваринскую победу «печальной случайностью», а сдавшийся в плен русскому командованию фрегат он приказал вернуть туркам обратно. [1 В угоду общественному мнению Георг IV наградил адмирала Кодрингтона высшим орденом, но тут же добавил, что по справедливости «Кодрингтон заслуживает не награды,- а веревки». Спустя некоторое время Кодрингтон был призван к ответу за «бесчеловечное избиение турок» и уволен в отставку].

Но когда в европейской печати наперекор официозу о наваринском деле заговорили как о крупнейшем на памяти морской истории событии, Николай щедрой рукой стал раздавать ордена и награды участникам боя, своим и иностранным Гейден получил чин вице-адмирала, Лазарев - контр-адмирала, Нахимов - капитан-лейтенанта и орден Георгия четвертой степени; разные отличия получили и другие участники боя.

Дипломаты трех союзных держав не думали, что мирная демонстрация в Наваринской бухте может привести к кровопролитнейшему сражению. В этом-то именно смысле и можно говорить о «случайности» самого события. Порох, как мы уже заметили, воспламенился сам собой.

Не углубляясь в анализ далеко еще полностью не изученного Наваринского сражения, вряд ли мы ошибемся, если скажем, что турецкое командование расстрелом английского парламентера само подготовило свою гибель. Искра была брошена в пороховой погреб противника, произошел взрыв, и сражение сразу же приняло ожесточенный характер. Тут уж были забыты хитроумные соображения дипломатов о европейском равновесии.

Легендарный Наваринский бой не раз вдохновлял художников-маринистов. Из многих картин, посвященных этой теме, наилучшими, бесспорно, являются работы И. К. Айвазовского. Айвазовский был близок с Михаилом Петровичем Лазаревым, неоднократно беседовал с ним о подробностях боя.

Айвазовский написал «Наваринский бой» в двух вариантах. Лучший из них хранится в Феодосийской картинной галерее Айвазовского. Вот что говорит об этой картине знаток творчества великого художника Н. С. Барсамов: «В центр композиции картины «Наваринский бой» Айвазовский поставил эпизод боя «Азова» с головным- турецким кораблем. Самим построением композиции, умелым показом наступательного порыва корабля «Азов» и обреченности турецкого корабля он не оставляет никаких сомнений в исходе боя».

Наваринская победа вскрыла перед всем миром политическую несостоятельность Османской империи.

Но Турция не собиралась складывать оружия; справедливо считая Россию главной виновницей поражения в Наваринском бою, турецкое правительство объявило ее своим «исконным врагом» и расторгло все заключенные с Россией договоры. Заявление это было сделано в оскорбительном для России тоне. Действуя так, турецкие власти понимали, что незаинтересованные в усилении России европейские державы не поддержат ее.

Вызов был брошен. Россия ответила 14 апреля 1828 года объявлением Турции войны. Военные действия начались одновременно и на суше и на море.

Чтобы турецкие суда не проникли в Черное море, необходимо было установить блокаду Босфора. Русские моряки должны были также оказывать всякую помощь сухопутным войскам, захватывая и уничтожая турецкие корабли, подвозившие подкрепления. Эскадре адмиралов Гейдена и Лазарева, базировавшейся на острове Мальта, поручалось установить блокаду Дарданелл со стороны Эгейского моря.

На Мальте были теперь сосредоточены крупные русские морские силы. В начале 1828 года на помощь средиземноморской эскадре были отправлены из Кронштадта четыре брига, а через несколько месяцев сюда прибыла большая эскадра под начальством контр-адмирала Рикорда, в составе четырех линейных кораблей, четырех фрегатов и трех бригов. Все это были прекрасные корабли с отборным личным составом. Скопление стольких русских кораблей в одном месте встревожило английских политиков.

Обстановка в Средиземном море становилась крайне напряженной, и со стороны Англии можно было ожидать всяких враждебных действий. Обострять отношения с кем бы то ни было русские моряки избегали, к тому же Мальта сравнительно далеко от турецких проливов. И Гейден, посоветовавшись с, Лазаревым, решил перебазироваться на расположенный в Эгейском море греческий остров Порос, Еще со времен славных экспедиций (адмиралы Орлов, Спиридов, Ушаков и Сеня-вин) на Поросе, 4 бухте Ауза, имелась русская военно-морская база с рядом построек, куда теперь и направлялась эскадра Гейдена - Лазарева.