Лавров - [29]

По столице поползли слухи: 14 главных спутников — это члены царской семьи, 208 малых — генералы и флигель-адъютанты, печатные листы — кредитные билеты… Говорили даже, что цензор, пропустивший это «предсказание», посажен на гауптвахту. И в главном управлении цензуры готовы были дать такую же оценку статьи. «Я постарался объяснить, — свидетельствовал Никитенко, — что в ней и тени ничего подобного и что все это относится к изданию «Энциклопедического лексикона», где главное лицо (солнце) — Краевский, а у него 14 редакторов и 208 сотрудников; 10 лет — срок издания, которое в течение этого времени будет выходить выпусками — по четыре ежемесячно (ежегодно. — Авт.) С этим объяснением согласились. Не знаю, удовлетворится ли им также князь Долгорукий». Видно, шеф жандармов князь В. А. Долгорукий (Долгоруков) «удовлетворился»: претензий к редакции журнала по этому поводу заявлено не было.

Первый том «Энциклопедического словаря» под общею редакцией Краевского вышел с предисловием, помеченным 15 марта: редакция заявляла, что не собирается «проповедовать какое-либо учение», видя основную цель свою в том, чтобы «поставить читателя на современно-научную фактическую точку зрения». Кроме Краевского, в редакцию входило еще 17 человек. Редакцией наук философских заведовал Лавров. По делам «Словаря» у него устанавливаются тесные приятельские и творческие контакты с другими редакторами — историком, сотрудником «Отечественных записок» Константином Николаевичем Бестужевым-Рюминым, поэтом-публицистом Михаилом Илларионовичем (Ларионовичем) Михайловым, правоведом Александром Владимировичем Лохвицким, а также знакомства с широким кругом ученых и литераторов.

Всего к написанию и составлению статей в первом томе «Словаря» было привлечено около ста авторов самой разной общественно-политической ориентации: от архимандрита Фотия и реакционера, сотрудника изданий Каткова П. К. Щебальского до демократов М. И. Михайлова и Ч. Ч. Валиханова. 25 статей принадлежали перу Лаврова: «Абеляр», «Августин», «Аверроизм», «Адам» и другие. В них Лавров развивал те же идеи философского антропологизма, которые он уже высказал на страницах периодических изданий. Так, в статье «Автомат» Лавров критиковал материализм, который будто бы отрицает — с позиций фатализма — «произвольную» деятельность. Причем острие этой критики было направлено против автоматической деятельности людей, особенно развивающейся при бюрократии; такая деятельность является, по Лаврову, выражением безнравственности. И в этом, и в последующих томах Лавров — как он показал позже на следствии — поместил также и немалое число анонимных статей.

Из первых откликов на «Словарь» Лаврова больше всего задела анонимная рецензия в «Современнике» (она была написана Антоновичем). В ней, в частности, выражалось недовольство статьей «Абсолютизм» (большая часть статьи была написана Лавровым, меньшая, об абсолютизме как историко-юридическом термине, давалась без подписи). По словам критика, автор этой статьи «долго бился и хлопотал над определением абсолютизма… и все-таки не сказал самого главного: что такое абсолютизм».

Лавров принял эту рецензию близко к сердцу. Впоследствии он вспоминал: «Между «Современником» и мною лежала черта литературного несогласия. Мне их «свистопляска» не нравилась, так как я этому жанру не сочувствовал никогда… С другой стороны, они, видя меня в рядах их литературных (хотя и не принципиальных) противников (в «Библиотеке для чтения» Дружинина, в «Отечественных записках» Дудышкина) и находя в моих статьях слишком много книжности (это был всегда недостаток значительного числа моих работ), смотрели на меня подозрительно и помещали сначала совсем ругательные статьи, а потом весьма холодные, и их холодность погубила «Энциклопедический словарь» гораздо более, чем преследования…» Последние слова Лаврова не совсем справедливы, но в них косвенным образом выражено признание высокой авторитетности «Современника»: к его слову в обществе прислушивались.

Летом вышел второй том «Словаря» — уже под общей редакцией Лаврова. С этой переменой в редакции пока мало что изменилось: в нее лишь был включен близкий приятель Лаврова, его коллега по преподаванию в академии Александр Николаевич Энгельгардт. Практически тем же остался и авторский состав, хотя появились и некоторые новые имена: ботаник А. Н. Бекетов, математик и астроном И. И. Сомов, писатель А. П. Милюков, историк русской литературы М. Н. Лонгинов, поэт-демократ Н. С. Курочкин.

И как раз летом 1861 года Лавров разрывает свои отношения с Краевским. Отказываясь от дальнейшего участия в «Отечественных записках», Лавров в письме к Краевскому свидетельствует вместе с тем ему свое личное уважение. Штрих, очень характерный для Лаврова: он принадлежал к числу тех людей, для которых идейная общность не тождественна с личной близостью, и, напротив, идейная разобщенность не обязательно сопряжена с расстройством личных отношений. Это и создавало, кстати говоря, психологическую возможность активного участия Лаврова во всякого рода «объединяющих», «пестрых», по выражению Никитенко, обществах и предприятиях, наподобие Литературного фонда и «Энциклопедического словаря».