Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1 - [38]

Между прочим, странно, что для отдыха они выбрали Вестминстер, город в северо-центральной части Массачусетса, расположенный близ Фичберга и довольно далеко от Дадли, где Лавкрафты проводили каникулы в 1892 г. Быть может, в Вестминстере у них были родственники. О той поездке почти ничего не известно. Посетив город снова тридцать лет спустя, Лавкрафт писал: «…мы увидели “Гарвардский домик” Мозеса Вуда… сам Вуд уже умер, как и миссис Маршалл, державшая тюрьму у подножия холма, зато вдова Вуда еще жива… Было очень интересно окунуться на 30 лет назад и вспомнить лето 1899 года, когда мне так наскучила деревенская жизнь, что я мечтал поскорее вернуться в город!»[241] Вот и доказательство того, что, как бы Лавкрафт ни стремился изображать из себя деревенского помещика, в действительности он был городским мальчишкой. В качестве постоянного места жительства ему требовалось нечто среднее между нетронутой природой и какофонией Нью-Йорка. Эти противоположности как раз сочетались в Провиденсе.

Все рассмотренные нами события указывают на то, что в детстве Лавкрафт не общался почти ни с кем, кроме взрослых членов его семьи. Он читал, писал, ставил научные опыты, учился музыке и даже посещал театр – и почти всем этим он занимался в одиночестве. Друзей он завел только в начальной школе. В письмах, посвященных воспоминаниям о детстве, Лавкрафт каждый раз подчеркивает, что вел довольно уединенную жизнь:

«Моим немногочисленным товарищам [в пять лет] я не очень-то нравился, потому что все время хотел разыгрывать какие-нибудь исторические события и действовать согласно установленному плану»[242].

«Ты заметишь, что я не упоминаю друзей детства или товарищей по играм, – ведь у меня их не было! Знакомые ребята меня недолюбливали, и это было взаимно. Со взрослыми мне было ужасно скучно, но я свыкся с их обществом и разговорами, а вот с детьми я вообще не имел ничего общего. Я не понимал, почему они все время бегают и кричат. Я терпеть не мог обычные игры и возню – мне для снятия напряжения всегда требовался сюжет»[243].

Подтверждение тому мы находим в воспоминаниях Этель М. Филлипс (1888–1987), троюродной сестры Лавкрафта (в замужестве – миссис Этель Филлипс Морриш). В 1890-е Этель жила вместе со своими родителями, Джеремайей У. Филлипсом (сыном Джеймса Уитона Филлипса, брата Уиппла) и его супругой Эбби, в пригородах Провиденса (Джонстон, Кранстон), и ее приводили поиграть с маленьким Говардом, который был всего на два года младше. В интервью от 1977 г. она призналась, что не особо любила своего странного и замкнутого кузена. Этель очень злилась, так как Лавкрафт, похоже, не умел качаться на качелях. Также в ее памяти сохранился очаровательный образ четырехлетнего Говарда, который с серьезным видом, прямо как взрослый, листал какую-то громадную книгу[244].

Вот любопытный рассказ об уединенных играх юного Лавкрафта:

«Больше всего мне нравились очень маленькие игрушки, из которых можно было создать целое действо. Я отводил под это всю поверхность стола, а затем с помощью земли или глины изображал окружающий пейзаж. У меня были игрушечные деревушки с домиками из дерева или картона, и из них я строил довольно крупные и замысловатые города… К пейзажу я добавлял несметное количество игрушечных деревьев, сооружая лес (или хотя бы опушку). Из некоторых кубиков получались стены, живые изгороди и даже внушительных размеров здания… Жителей города изображали солдатики – честно говоря, они казались слишком крупными для домиков, в которых они якобы жили, но никого мельче я не нашел. Большинство фигурок я использовал как есть, а некоторым мама по моей просьбе сменила облик с помощью ножа и кисти с красками. Изюминкой моих городов были всякие необычные игрушечные здания вроде мельниц, замков и т. д.».

И вновь Лавкрафт, несомненно, заставил маму ходить по разным магазинам в поисках игрушек и затем помогать ему с покраской. Однако в своих миниатюрных городах он изображал не просто статичные сцены, а со свойственной ему любовью к сюжету и красочным зрелищам и развивающимся осознанием времени разыгрывал настоящие исторические события:

«Я организовывал все настолько географически и хронологически точно, насколько тогда позволял мой запас знаний. Естественно, большинство сценок относилось к восемнадцатому веку, хотя в результате увлечения железными дорогами и трамваями я также соорудил немало современных городков с замысловатыми железнодорожными сетями. У меня имелся потрясающий набор вагонов и разных принадлежностей – сигналов, тоннелей, станций и т. д., – хотя масштаб этой железной дороги был чересчур велик для моих деревушек. Играл я следующим образом: собирал сценку, как мне хотелось, – возможно, под влиянием какой-то книги или картинки, а потом долгое время, иногда на протяжении пары недель, придумывал всякие мелодраматичные события, наполнявшие жизнь деревни. Бывало, события затрагивали лишь небольшой период времени, например войну, эпидемию чумы или ни к чему не ведущий процесс путешествия и торговли, но порой действие затягивалось на целые эпохи, и это требовало заметных изменений в пейзаже и внешнем облике зданий. Города приходили в упадок и подвергались забвению, на их месте вырастали новые. Леса срубали, реки (через которые были перекинуты чудесные