Лавина - [59]

— Это русские партизаны, — объяснил кто-то.

Русские шли медленно, но как-то целеустремленно. Они заговаривали с солдатами, призывали их присоединиться к ним.

«Если бы не нога, — подумал Душан, — я бы пошел с ними, а так что я смогу?»

Хромая, он шел за другими всю ночь. Колено его распухло, рана горела, голова не переставала болеть. Один он не выдержал бы, но лавина людей несла его вперед.

Когда к утру они пришли к Длгой, артиллеристов и там не оказалось: они отступили в горы. Несколько деревянных домишек на нижнем конце были охвачены пламенем, а когда люди принялись гасить их, начали бить немецкие орудия.

Душан собрал последние силы и старался не отставать от отступающих солдат.

— Быстрее, я иду последним!

Эти слова прокричал за его спиной заросший солдат.

Некоторые бросились бегом, остальные прибавили шагу. Окопы были завалены армейскими котелками, касками и чемоданами. С плачем бежала молодая женщина, держа ребенка на руках. Душан заметил, что она совсем седая.

— Куда же нам деваться? — причитала она. Лицо ее перекосилось. — Мужа моего убило…

Начало светать. Порозовели вершины темных елей, и туман в долине рассеялся. Душан поднимался на крутую гору. Кто-то сел на краю дороги и закричал что есть мочи:

— Застрелите меня, ребята, не могу я больше!

Рядом с ним опустилась на колени женщина с ребенком на руках. С благоговением и грустью смотрела она на туман, поднимающийся к вершинам, и шептала:

— Это души летят к небу!

Артиллерийские залпы раздавались все ближе, земля дрожала. В Длгой стрекотали пулеметы. Под самой вершиной, где дорога поворачивала вправо, в молодом лесу показались какие-то люди.

Душан сразу понял, что это партизаны. Некоторые лежали за пулеметами и кричали отступающим, чтобы те поторапливались. Душан увидел в окопе брошенную кем-то винтовку. Он неожиданно нагнулся, поднял ее и сжал в руках, потом опираясь на нее, подошел к ближайшему партизану.

— Давай быстро! — по-русски закричал черноглазый и черноволосый партизан с маленькими усиками.

— Солдаты, ребята, идемте на помощь! — закричал Душан, и голос его дрогнул: — Здесь русские братья.

Потом, совершенно изнуренный, он бросился на покрытый росой мох и зарядил винтовку. Ему показалось, что в этой сумятице и блуждании он наконец нашел свое место.

3

По гребню Прашивой тянулась узкая бесконечная колонна партизан. Их лица были усталы и обветрены. У многих были обмороженные и опухшие от длительной ходьбы ноги. Тяжелый двухдневный поход, в котором каждый шаг давался с большим трудом, совершенно изнурил их.

Шел первый снег, и студеный ветер пронизывал до костей. Метель трясла зеленые бороды елей и завывала в долинах, как стая голодных волков. На крутых склонах белел снег, ветер наносил первые сугробы. Густые белые облака, похожие на хлопья снега, скрыли красноватое солнце и отрезали его от белых вершин и покрытых грязью долин.

Изредка вся колонна останавливалась. Люди доставали из мешков хлеб и куски сала, подкреплялись. В патронах, которых многие уже не имели, они нуждались больше, чем в еде.

После отдыха некоторые уже не могли идти дальше. Обессиленные, они оставались сидеть на заснеженных стволах вывороченных деревьев, и мокрые назойливые хлопья снега покрывали их ослабевшие тела и высасывали из них последнее тепло. Но несокрушимая воля, как какая-то магическая сила, вела многих все дальше и дальше, пробуждая в них жизнь. Когда же в долине застрочил пулемет, там, где недалеко перед ними залегла немецкая разведка, невиданная сила наполнила мышцы ребят. Они бросились на снег, открыли огонь, а когда убедились, что враг не дрогнул, проложили себе дорогу с боевым «ура».

Белый пух засыпал следы человеческой крови.

Враг, вооруженный до зубов, обладал колоссальным превосходством. Орудия, танки, минометы, авиация, тысячи солдат и эсэсовцев — все это было брошено просив партизан, чтобы истребить их, как диких зверей.

Партизанский отряд «За освобождение» отражал атаку за атакой. Из окружения на Старых Горах вырвалась лишь половина отряда, самые крепкие ребята, которые теперь идут во главе колонны. Среди них Светлов, Янко Приесол, Имро Поляк, Феро Юраш, Грнчиар, капитан Хорват и другие.

Четыре дня назад пала Банска-Бистрица, и враг проник глубоко в горы, которые намеревался прочесать вдоль и поперек, сжечь землянки, дома, пастушечьи хижины, лесные сторожки.

В конце Прашивой, у крутого скалистого склона, колонна остановилась. Светлов влез на ель и в бинокль обследовал окрестности. Спрыгнув в сугроб, где снег доходил ему до колен, он натянул на уши папаху и подозвал к себе Янко.

— Внизу немцы, — сказал он. — Поджидают нас. А там, — показал он рукой влево, — они пробираются наверх. Хотят ударить нам в спину. Здесь мы оставаться не можем, надо прорываться.

Он задумался. Однажды, недалеко от Минска ему уже приходилось прорываться из такого окружения. Там тоже всюду вокруг были леса, только что без гор. Точно так же, как под Тулой. Накануне он получил последнее письмо от жены. С тех пор он ничего не знает о ней. Что она сейчас делает? Хорошо, что она не догадывается, как ему тяжело. Но и у этих ребят тоже наверняка есть жены, а может быть, и дети.