Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - [50]

Через некоторое время, когда с фронта сообщили, что вторая цепь чехословаков уничтожена и в атаку пошла третья цепь, командир батальона получил со станции донесение о том, что с фланга эшелон атаковали чехословаки и что командир полка, находившийся в эшелоне, собрал всех поваров и других тыловиков, остававшихся в эшелоне, вооружил их чем попало и вместе с ними бросился отбивать атаку чехословаков. Командир полка в этом бою погиб. Погибли также многие из тех, кто был с ним, раненых взяли в плен. Эшелон же с помощью бронепоезда стал прорываться из окружения, в котором он оказался.

Эшелон, прорвав цепь чехословаков в тылу, под прикрытием бронепоезда полным ходом двинулся назад, два взвода резервной роты выдвинулись на фланг, не успев еще, однако, рассыпаться в цепь у опушки леса. Остальные роты вели бой с третьей атакующей цепью чехословаков.

В это время командир батальона получил с передовой сообщение о том, что не хватает патронов. Слышно было, как стрелки передают по цепи друг другу сообщение о нехватке патронов. Подносчики патронов из тыла сообщали, что запасы, находившиеся в эшелоне у станции, эвакуированы.

Положение было очень тяжелым. Приходилось вести бой со всех сторон, а патронов не было. Единственное, что оставалось, и то не у всех, – ручные гранаты, штыки и винтовки без патронов.

В этих условиях командир батальона решил отступать, пробиваясь из окружения. Ввиду того что чехословаки обошли нас слева, т. е. с востока, он решил пробиваться в противоположном направлении, и не вдоль железной дороги, а в сторону от нее. Вестовые, которые должны были сообщить об этом ротам, находившимся на линии обороны, едва успев сделать несколько шагов, погибли под пулями. Сколько вестовых батальонный командир ни посылал, результат был один и тот же. Наконец он сам сел на коня, решив объехать фронт, но добрался только до 1-й роты, когда под ним пал конь.

Командир полка погиб, батальонный командир, выполняя роль вестового, остался при 1-й роте. Что же делать? Резервная и 1-я роты, узнав о том, что следует отступать, стали отходить, но остальные, ничего не зная, продолжали вести бой. В первый момент это было даже очень хорошо, ибо 1-я и резервная роты отступали в направлении правого фланга. Однако, как только левое крыло фронта оголилось, чехословаки получили возможность атаковать с тыла наши роты, которые продолжали сражаться.

Отступавшие роты не имели никакого боевого задания – они только пытались как-нибудь пробиться. Часть нашей роты стала отступать лесом вдоль железной дороги на север. На каком-то пригорке мы увидели людей, однако, кто они, не знали. Стали подавать сигналы, кричать. Оттуда также ответили сигналами и криками. Мы решили, что это свои, и смело направились к ним. Чехословаки подпустили нас совсем близко, а затем открыли огонь из пулеметов. Остальные, увидев это, бросились левее, уже вдоль западной стороны железной дороги, чтобы там спастись из окружения.

Ввиду того что отступление не было организованным, получилось, что одна группа пыталась выйти из окружения в одном месте, вторая – в другом, а третья – в третьем.

То ли узнав об отступлении от первой роты, то ли сами по ходу боя оценив положение, роты на правом фланге тоже стали отходить. Одна группа отступала на восток от железной дороги, а две – на запад и, пробиваясь из окружения, повернули на север.

Когда мы снова собрались вместе, уже в ста километрах от места боя, оказалось, что из рядов полка выбиты многие. В первые дни недосчитывалось около 300 стрелков. Позднее, правда, многие пробились из окружения и вернулись, однако большинство не возвратилось… Они сложили свои головы в бою за Советскую страну. Погибли и многие командиры.

Два наших тяжелых пулемета и 37-миллиметровое орудие достались чехословакам. В плен чехословаки тогда наших не брали, так что все отсутствовавшие в полку стрелки погибли либо были ранены и затем добиты, как об этом свидетельствовали отдельные товарищи, выбравшиеся из окружения уже после того, как бой кончился. Эти товарищи рассказывали, что на поле боя раненые просили не беспокоиться о них и при приближении чехословаков продолжали еще сопротивляться. Когда же не оставалось другого выхода, они подрывали себя ручными гранатами; остальных чехословаки закололи.

Все это свидетельствует о том, что стрелки дрались воистину геройски, и именно поэтому рождается вопрос: почему полк был разбит? Из тех событий, которые мне известны и которые я осветил, вытекает, по-моему, несколько причин поражения.

Первая из них – абсолютное превосходство сил противника. В то время как наших было 600 человек (включая Сарапульский и Тобольский отряды), чехословаков было куда больше. Уже одно то, что перед нашим приездом они разбили большую боевую группу, свидетельствует об их большом численном превосходстве. Об этом же говорит и широкое кольцо окружения. К тому же чехословаки взаимодействовали с казаками. Когда мы уже отступили на 25 км, то узнали, что в тылу, неподалеку от места боя, находятся 300 казаков. Как мы могли им противостоять, когда у нас не было ни единого патрона!