Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - [161]

Утром наступление возобновилось. Но, странное дело, там, где вчера каждую высоту, каждую балку приходилось брать с боя, сейчас не было ни души. Так без сопротивления революционные войска вступили на окраину города – Темерник. Конники Кришьяна снова были впереди наступающих. С холма, на котором расположен Темерник, они спустились к вокзалу. Тишина… Пересекли густые сплетения рельс железнодорожного узла и вышли на главную улицу – Садовую. «Неужели беляки решили сдать Ростов без боя? Нет, тут что-то не так…» – подумал Кришьян и повел своих конников дальше с сугубой осторожностью.

Случилось так, что автору этих строк еще подростком довелось наблюдать вступление этого отряда в Ростов. Запомнился странный порядок следования конников: они двигались по Садовой улице двумя редкими конными цепями, и не по мостовой, а тротуарами, взяв на изготовку карабины. И только через сорок лет Кришьян разъяснил, почему он так вел отряд.

«Конечно, эффектней было вступать в город колонной, гарцуя посреди улицы, но тогда мы были бы чудной мишенью. А так, врастяжку, да еще по тротуару мы держали на мушке окна домов противоположной стороны, да и в нас целить было труднее…»

Предосторожность оказалась не лишней. Когда стали подъезжать к Соборной площади, с колокольни собора ударили в набат, и по этому сигналу из окон и чердаков был открыт огонь. Кришьян сразу же отвел отряд в боковую улицу, там спешил его и повел очищать дома от белогвардейских засад. Подлость не принесла врагу пользы. Совместными усилиями конников и пехоты – сибиряков и латышей 3-го Курземского полка – Ростов был освобожден.

После короткого отдыха кавалеристы ринулись дальше, на юг, преследуя отступавших белых. По просторам кубанских степей конники продвигались быстро, с небольшими боями и стычками. Дошли до Тихорецкой и тут – это было уже в апреле – их догнал приказ: всем конникам-латышам немедленно прибыть в Москву, где формировалась Латышская стрелковая дивизия. Отряд Кришьяна должен был стать ядром будущего кавалерийского полка дивизии.

Формирование пехотных частей дивизии было сравнительно простым делом – ведь латышские стрелки переходили в Красную армию целыми полками. А кавалерийского латышского полка в царской армии не было, его пришлось создавать заново, и тут проявился организаторский талант Кришьяна. Довольно быстро он собрал под знамя 1-го латышского кавалерийского полка людей, прибывавших из всех частей дивизии, сумел с огромными трудностями добыть для них лошадей и начал по плану обучать их непривычному для многих конному делу. Нередко обучение подкреплялось практикой. Приходилось усмирять банды анархистов, изредка «шаливших» в столице, и выполнять другие боевые задания. Несли конники и караульную службу, охраняя Реввоенсовет Республики.

Для завершения формирования и обучения полк перевели в Подмосковье, в город Павловский Посад. Здесь пришла к конникам страшная беда: в конюшню проникла «сибирка» – сибирская язва. Существовал лишь один способ покончить с эпизоотией и не дать ей распространяться далее: уничтожить все поголовье. Случилось это в конце июля 1918 года, когда уже вдоль всей средней Волги шли жестокие бои на Восточном фронте. Не могли конники отсиживаться в тылу, когда там, на востоке, решалась судьба революции. И полк постановил: просить отправить его на фронт немедленно. Вскоре два эскадрона безлошадных кавалеристов Кришьяна выгрузились на Волге под Казанью, в Свияжске, и прямо из вагонов пошли в бой за деревню Моркваши. И только когда на смену подошли пехотинцы, конников отвели в ближний тыл. Здесь они получили наконец лошадей, правда худших, чем те, что были раньше… Не успели их еще как следует объездить, как снова пришлось идти в бой: в тыл прорвалась вражеская конница, и нужно было нагнать, разбить ее…

Конец лета и осень 1918 года конники воевали на Волге, а к зиме полк перебросили в оренбургские степи, откуда надвигался новый враг – белоказаки генерала Дутова. Однако полк перебросили далеко не в полном составе: один усиленный эскадрон пришлось оставить в устье Камы. За Волгой, на оренбургских просторах, кавалеристов ждали суровые ветры, глубокие, труднопроходимые снега. Тяжело пришлось кавалеристам в этом малонаселенном краю. Да и коням, отощавшим в непрерывных боях и рейдах, не легче. Двигались так: впереди шли самые выносливые всадники на наиболее сильных конях, а за ними, цепочкой, след в след, ступали остальные. От селения до селения расстояния огромные, а дойдешь до жилья – держи ухо востро, враг может напасть внезапно, из-за угла. Но у Яниса Кришьяна в полку – нерушимый закон: как бы трудно ни приходилось, всегда кругом надежное охранение, разведка, потому и не удалось дутовцам застигнуть их врасплох. Зато наоборот бывало…

Однажды дозоры донесли: впереди, в деревне Ивановка, враг, силы которого в несколько раз превосходят силы кришьяновцев. Отступить, идти назад по пути, пройденному с таким трудом?! Ну нет! Мало сил? Значит, надо брать хитростью. Кришьян собрал всех командиров и стал назначать их на новые должности: кому поручал батальоны, кому роты и эскадроны… Сразу командиры и не поняли – уж не шутить ли вздумал их всегда такой серьезный командир полка? Где эти роты и эскадроны? Как ни считай, а в полку – всего-то 85 всадников, да и те почти все легко обмороженные… Но когда наступила глухая зимняя ночь, кавалеристы пошли на сближение с противником и отовсюду зазвучали зычные команды: «Батальон, в атаку!», «Рота, за мной!», «Эскадрон, марш-марш!» Каждый боец старался кричать «ура» за троих, а драться за десятерых, и три конных полка белых в полном составе бежали, побросав много имущества.