Латышские стрелки. Мировая революция как война за справедливость - [26]
Памятник К. Валдемару на Рижском большом кладбище
Так бесславно кончилась деятельность Валдемара по переселению безземельных латышей. К тому же он еще залез в долги на грандиозную по тем временам сумму в 7000 руб., из-за которых пришлось жить в бедности долгие годы. Остзейцы ликовали.
Высокопоставленные друзья Валдемара, прежде всего по Географическому обществу, помогли избежать ему ссылки в Сибирь. Позволили переехать из столицы в Москву, но без права общения с родным краем – Курляндией. Валдемару в возрасте 41 года пришлось начинать жизнь сначала, да еще крупные долги выплачивать. Он устроился журналистом в «Московские Ведомости», много писал, в том числе об Остзейском крае, но писал анонимно. Так и прожил.
Младолатыши, прежде всего К. Валдемар, были активными сторонниками русификации края. Когда его же коллеги на это возражали, он отвечал: «Единственное радикальное средство сломать власть баронов – это русификация. Укажите мне другое столь же полезное средство, я его использую». Он этим гордился и в 1888 году, на исходе жизни, писал, что «25 лет работал на русификацию латышей». Сегодня об этом «заблуждении» Валдемара вообще вспоминать не принято. Не принято вспоминать и о прорусской ориентации издаваемой им в 1862–1865 годах в Петербурге газеты «Петербургас Авизес».
Основные предложения и практические шаги Валдемара касаются образования. Он решил взять в союзники русский язык и Российскую империю! Он издал в России книгу «Об учебных заведениях Прибалтийского края в отношении к русскому языку», сам подготовил и издал русско-латышский словарь. Призывал российские власти открывать в Балтии русские начальные школы и гимназии, вводить стипендии для молодых, способных латышей, обучавшихся на русском языке, переводить на латышский язык книги русских писателей и научно-популярную литературу. Он уверял, что «большая часть латышского и эстского народонаселения готова с величайшею охотою изучать русский язык и часто жалуются на то, что нет ни одной школы, в которой можно было бы выучиться русскому языку».
Валдемар призывал латышей отправлять своих детей на учебу в русские университеты, что позволит им впоследствии вытеснить немцев с административных постов, будет способствовать развитию региона в интересах латышей. Валдемар мыслил по-государственному:
«Огромная железнодорожная сеть в скором времени доставит на наше побережье продукты обширного развивающегося государства и сделает их доступными Западной Европе и Северной Америке».
Каков итог деятельности младолатышей? Прибалтийским немцам удалось вогнать в отчаяние принявших православие крестьян. Это же удалось им и в отношении младолатышей, которые ориентировались на Россию.
«Печатная война» за Остзейский край
Все началось в марте 1864 года с богослужения в соборе Св. Якова в Риге. По случаю открытия Лифляндского ландтага лютеранский епископ (генерал-суперинтендант) Вальтер выступил с проповедью, которая послужила запалом крупнейшей «печатной войны» по остзейскому вопросу>39.
Вальтер призывал:
«Просите прощения грехов! Вы, дворяне, не выполнили Богом данную вам задачу: ваши предки появились на берегах Даугавы, чтобы туземцев Ливонии обратить в немецкую культуру. Но туземцы в эту культуру не вошли по сей день, и, даже страшно сказать, прямо очевидно их движение в русскую сторону. Просите прощения грехов и покажите плоды вашей деятельности: онемечьте туземцев. Вот ваша задача, вот программа ваших действий!»
На первый взгляд, в проповеди генерал-суперинтенданта Вальтера доминировали национальные проблемы. Однако суть ее составлял социальный аспект: как сделать, чтобы дворянство и впредь обладало привилегиями на владение землей. Эта мысль волновала Вальтера более всего. «Как только, – говорилось в проповеди, – такое положение будет утрачено, как сразу отпадут основанные на нем права и обязанности рыцарства, а вместе с ними и его политическая роль».
Католический собор Св. Якова в Риге (в настоящее время).
С проповеди, произнесенной в этом соборе в 1864 году, началась «печатная война» по остзейскому вопросу. Тогда этот собор был главной киркой ландтага
Искушенный в политике генерал-суперинтендант был убежден в необходимости уступок и на это настраивал колеблющуюся часть ландтага:
«Приступите сами к делу и осуществите то, что необходимо и неизбежно, прежде чем кто-нибудь иной внесет в нашу жизнь чуждое и вредное, не связанное органически с нами. Только так мы обеспечим вместо недовольства и волнений с одной стороны и неуверенности – с другой… такой порядок в имущественных и правовых отношениях, который позволит царю изображать наши условия как образцовые».
Таковы мотивы тактического поворота, какими их видел Вальтер, считавший невозможным и далее отказываться от всяких уступок «низам». Вальтер рассчитывал путем некоторых подачек отколоть зажиточную часть крестьян от общего движения и одновременно убедить правительство в своей способности обеспечить устойчивый «социальный мир».
Подобно Вальтеру, ландмаршал Ливен тоже скорбел о «нарушенном покое мирно дремавшего побережья» и пробуждении, происшедшем под напором накатившейся на Россию «могучей волны реформ». Он сравнивал «неизвестность еще не свершившегося» с темной ночью и, предвещая ее наступление, призывал «своевременно зажечь факел и попытаться найти выход в пространство, озаренное дневным светом». При этом Ливен отнюдь не собирался поступиться извечными принципами стратегии дворян, а наоборот, предлагал «отстоять внутреннее существо нашего устройства не только от уничтожения, но и против всякого вмешательства и ограничения». Мелкие реформы требовалось проводить осторожно, чтобы не создать впечатления, что «переносятся русские порядки».
