Латышские народные сказки - [19]

И запетлял он на озеро с жизнью кончать.

А на берегу лягушки сидят да так же, как заяц, боязливо оглядываются: не замышляет ли кто на них напасть? Увидали они зайца, всполошились: что, мол, это за чудовище? И одна за другой в воду — плюх! Увидал заяц, как лягушки от него удирают, и не стал в воду бросаться.

— Ого, браток, — воскликнул он, не помня себя от радости. — Все они одного меня испугались!.. Чего же мне горевать? У лягушек-то, видно, доля еще потяжелее моей: целая гурьба одного зайца испугалась.

Захохотал заяц на радостях, да так, что у него губа лопнула.

С той поры у зайца губа раздвоенная. Но долю свою он больше не клянет и рук на себя накладывать не думает.

Заяц и его друзья

адоело зайцу жить в глухом лесу. Сколотил он себе красную тележку, впрягся в нее и поехал по свету друзей искать. Встретилась ему штопальная игла.

— Куда идешь? — спросил зайка. — Садись-ка лучше ко мне в тележку, поедем вместе.

— Ладно, — ответила штопальная игла, села в тележку, и покатили они вдвоем.

Ехали-ехали, повстречали булавку. Заяц и спрашивает:

— Куда идешь? Садись-ка лучше в мою тележку.

Послушалась булавка. Продолжают путь втроем. Еще им иголка повстречалась, потом уголек, а напоследок — утка.

Ехали попутчики, ехали, добрались до опушки, а там домик стоит. Зашли, а в доме ни души. Пристроились они, где кому удобней: утка в кадку с водой залезла, что подле двери стоит, штопальная игла воткнулась в постель, иголка — в подушку, булавка — в полотенце, а уголек на стул вскочил.

Вскоре вернулся домой хозяин, а был он злой разбойник. Стал он в кадке руки мыть, а утка ударила крыльями и залила ему водой глаза. Тот к полотенцу, а булавка его в лицо колет. Сел разбойник на стул — уголек его обжег.

Полез разбойник от боли в постель, а там штопальная игла его колоть принялась.

Разбойник со страху бросился наутек. Тут с крыши сорвался камень, упал разбойнику на голову и убил его.

Так-то зайка и его друзья выжили разбойника из дому, и сами зажили в согласии.

Как мороз с зайцем об заклад бились

казал однажды мороз, что он зайца вмиг заморозить может. А заяц в ответ:

— Нет, не заморозишь! Мороз — свое, а заяц не сдается. Спорили они, спорили, чуть до драки дело не дошло. Тут мороз и говорит:

— Давай, заяц, об заклад биться.

Согласился заяц. Побились они об заклад.

Мороз — ну морозить вовсю! А заяц по снегу катается да покрикивает:

— А барину тепло! А барину жарко!

Думает мороз: «Ишь ты, ну и крепок зайчишка!» И морозит изо всех сил. Так холодно стало, что у зайца глаза на лоб повылезли. Но он знай себе приговаривает:

— А барину тепло! А барину жарко!

Устал мороз морозить, а заяц все катается по снегу и не замерзает.

— Тебя не проймешь, — сказал мороз и перестал морозить.

С той поры зайцы зимой не замерзают, только лупоглазыми они навсегда остались.

Как животные Даугаву рыли

авно-давно это было — собрались все животные реку рыть — Даугаву. Только иволга не явилась.

— Мне, — говорит, — и той воды хватит, что с неба падает. Обойдусь без той, что по земле течет.

Разобиделись звери и решили наказать иволгу: не давать ей пить той воды, что по земле течет, пусть обходится дождевыми каплями.

Вот потому-то иволга и до сего времени в сухую пору кричит от жажды:

— Скоро ли ливень? Скоро ли ливень?

Принялись животные за работу. Заяц вызвался впереди бежать и показывать, где русло Даугавы должно пройти. А ведь известно, как косой бежит: петляет да путает. Вот оттого-то Даугава и течет петлями и изгибами.

А следом за зайцем сразу же шел крот, первую борозду прокладывал. За это, говорят, его наградили: черной бархатной шубкой пожаловали.

Паук и муха

стародавние времена правил всем миром один-единственный король. И такая была у него власть, что его приказам подчинялись не только люди, но и все животные, насекомые и твари на земле. Да вот какая была в те времена великая беда: огня в мире не было. Только сядет солнце — уж и не видать ничего кругом, и обогреться негде. Знать-то знали, что глубоко в пекле огонь горит, да никто пробраться туда не мог, чтобы наверх его вынести. Посулил король большую награду тому, кто огонь раздобудет. Многие и так и этак пытались, но добыть огонь не удавалось ни одному человеку. А королю-то непременно хотелось в свое царствование дать людям огонь. Созвал он своих советников и приказал рассудить, какую положить награду тому, кто принесет огонь. Судили они да рядили и порешили так: кто королю огонь доставит — тому и самому, и детям его, и внукам на веки вечные вольно даром за каждым столом и есть, и пить, и чтобы никто им этого запрещать не мог и гнать не смел.

Разнеслась весть о том по свету средь зверей, скота, птиц, гадов и насекомых. Но никто не мог достать огонь из страшного пекла. Многим довелось найти там свою погибель.

И до паука эта весть дошла. Тотчас решил он раздобыть огонь и начал проворно плести веревки. Сплел целый вьюк и, никому ничего не говоря, отправился в преисподнюю. Добрался до преисподней, накрепко привязал вверху веревку и спустился вниз в пекло, в самый темный уголок, чтобы его не нашли. Улучил подходящую минуту, подкрался к костру, схватил здоровенную головешку и по веревке, как по лестнице, благополучно выбрался на землю. Хоть и ловок был паук лазать, но от такого большого путешествия да с тяжелою ношею он сильно устал и, выбравшись в безопасное место, прилег отдохнуть. А головешку в изголовье положил. Думал паук только малость прикорнуть, да сон его, усталого, одолел, он и уснул. Солнце уже приказало скот выгонять, а паук все спит. Неподалеку тут муха взад-вперед летала. Вдруг ей в нос чудной какой-то запах ударил. Огляделась она, видит — чудо: у паука в изголовье головешка пылает! Муха-то, конечно, поняла, что хозяин огню — паук. Но что муха делает?