Ласурские призраки - [58]

– У перевала «Воронье гнездо».

– Значит, перевал разрушен?

Горный кивнул:

– Нельзя пройти. Нет тропы.

– Хм… – Вырвиглот задумался.

Как бы ему ни хотелось сказать: «брат, иди, куда хочешь, вот она, эта сладкая добыча свобода!», не стоило перечить тому, кто может разрушить перевал ради того, чтобы освободить тролля и послать его в Вишенрог.

– Иди в Вишенрог! – решительно сказал Дробуш. – Когда мы вернемся, я найду тебя и помогу устроиться.

«А заодно выяснишь, кому так понадобился в Ласурской столице горный тролль?» – раздался знакомый голосок. Судя по движению воздуха, невидимый Кипиш гигантским шмелем носился вокруг, разве что цветов не опылял и не издавал гудения.

«Заодно», – согласился Вырвиглот, не желая вступать в спор.

– Тогда до встречи, брат! – Лиат Вкровируки надел свой амулет на шею.

Немолодой охотник с волосами непонятного цвета двинулся прочь.

– Стой! – окликнул Дробуш. – В Ласурии принято здороваться с теми, с кем хочешь говорить. Нужно сказать: «добрых улыбок и теплых объятий!»

Лиат недоуменно обернулся.

– Зачем нужны добрые улыбки? От улыбки должна кровь стыть в жилах! А теплые объятия? Это как?

– Просто говори, ничего не делай, – хмыкнул Вырвиглот. – И больше помалкивай, смотри по сторонам, не лезь в драки, но самое главное – никого не убивай и не снимай амулет!

– Да понял я! – на фирли ответил охотник и пошел прочь.

Дробуш смотрел вслед до тех пор, пока чужак не скрылся за каменистой грядой, поросшей кривыми елочками. А затем повернулся к Кипишу, который появился на камне и сейчас играл с оберегом, перебрасывая его из одной руки в другую, из другой – в третью и так далее по кругу. И недружелюбно спросил:

– Чего тебе?

– Не кажется ли тебе подозрительным, мой каменистый друг, этот вояж в Вишенрог почтенного Лиата Вкровируки или как его там? С чего бы это тролли начали просыпаться?

– Он не проснулся, – хмуро поправил Дробуш, – его разбудили…

– О! – божок поднял указательные пальцы сразу на всех руках, после чего метнул куколку троллю. – Вот это точно подозрительно!

Когда Дробуш надел оберег, на камне уже никого не было.

⁂

Солнце стояло в зените. Говорливая горная река здесь обрывалась, будто перерезанная нить, и водопадом ухала вниз. Замерев на самом краю, Тариша смотрела на воду и сама не замечала, как пальцы заплетают тяжелые, почти всегда распущенные волосы в косу.

– О чем ты думаешь, Тари? – спросил Дикрай.

Он, обнаженный, полулежал, прислонившись спиной к мшистому валуну. Примятая трава вокруг и вывернутые камни ясно указывали на страстную сцену, которая закончилась совсем недавно.

Она что-то ответила, но так тихо, что он не расслышал, потому повторил вопрос.

Фарга обернулась. Волосы скрыли изуродованную часть лица, а другая будто светилась изнутри и казалась такой прекрасной, что у Денеша защемило сердце.

– Я думаю, что недостойна жить, – громче сказала она. – Мы, оборотни, дети природы, мы не должны бояться жизни… А я боюсь!

Дикрай поспешно поднялся. С Таришей было как на лезвии ножа – и остро и сладко. Иногда он видел тень безумия в ее глазах, а иногда – такую нежность, с какой на него не смотрела ни одна женщина.

– Думаешь, шагну туда? – с насмешкой спросила фарга, разглядев его выражение лица. – Не бойся, Рай, не шагну. Жить я недостойна, но в такой смерти достоинства еще меньше.

Он все равно подошел к ней, обнял и чуть не насильно увел к валуну. Повалил на траву, навис сверху на вытянутых руках:

– А в какой есть?

– В бою, – не задумываясь, ответила она, – умирая, забрать с собой как можно больше врагов, рвать их на части, кромсать до тех пор, пока не останется ни одного живого. И вот тогда, с их последним вздохом, уйти по тропе Арристо, тропе Последней Охоты.

– Ты всегда была такой неистовой? – Дикрай смотрел на нее насмешливо, на самом деле не желая показать, как ему больно от ее слов.

– Я была другой, но изменилась, – жестко сказала она и вдруг одним мощным движением вывернулась из-под него и метнулась прочь желто-черной тигриной тенью.

Эта ее привычка – уходить от серьезного разговора, Денеша просто выбешивала! Рыкнув от разочарования, он метнулся следом. Ему хотелось то ли избить ее, то ли прижать к земле и любить, но одно он знал точно – еще ни одна фарга не вызывала в нем столько противоречивых эмоций!

Они носились по предгорьям до тех пор, пока солнце не перешло на закатную сторону. А затем нашли уютную лощину между двумя хребтами и устроились, сплетя лапы и хвосты на нежной траве, выросшей прямо на каменистом дне. Наступила звенящая тишина, в которой было слышно движение скатывавшихся порой со склонов камешков, от воздуха уже пахло упоительной ночной свежестью. О жарком так никто из них и не вспомнил…

⁂

Довольный собой Дробуш возвращался в лагерь. На плече болталась связка горных тетеревов – хватит и на жаркое для ужина, и на следующий день. Лук, как и прежде, он держал в руке и представлял, как обрадуется его успехам Вителья. Волшебница учила тролля стрелять, используя тренировочный зал в помещении Ордена Рассветного Лезвия. С глазомером у Дробуша было все хорошо, но каждый раз, беря оружие, кажущееся ему слишком хрупким, он боялся сломать его. Поэтому нервничал и мазал, и тогда Вита расстраивалась. Отчего-то она была уверена, что у него должно все получаться! Вырвиглот расстраивался вместе с ней, но ничего с собой поделать не мог: одно дело, читать умные книги, а после разить врага словом (ну, если уж съесть нельзя) и совсем другое – при помощи смешного устройства пулять в противника забавную палочку с заостренным концом. Нет, правда, съесть куда легче!