Ласточкино гнездо - [63]

– Я тоже именно так истолковал ее последние слова, – кивнул Николай Михайлович. – Сейчас я возвращаюсь в Ялту, буду руководить обыском. Поедешь со мной?

– Обыском? – переспросил Опалин, не понимая.

– Я намерен обыскать всех, кто принимает участие в этой чертовой фильме, – сквозь зубы ответил Парамонов, воинственно поправляя фуражку. – Всех и каждого, без исключений! Может, нам повезет, и мы найдем хоть что-то из ценностей… А может, кое-кто из членов группы уже сбежал, и тогда я точно буду знать, у кого рыльце в пуху…

– Слушай, против нас выступает совсем не простой человек, – сказал Опалин после паузы. – Ты не возьмешь его вот так, голыми руками… И бегать он не будет – он исчезнет просто и естественно, так, что ты даже не заметишь… А украшения, конечно, давно уже переправлены куда следует. Ты только зря потратишь время.

Но Николай Михайлович уже поймал кураж.

Если обыск даст результаты, отлично; если нет, он отчитается о еще одном проделанном мероприятии и распишет его в самых выгодных для себя красках.

Опалин для Парамонова по-прежнему был той самой соломинкой, за которую хватается утопающий, но, как и всякая соломинка, соратник мало-помалу стал Николая Михайловича раздражать.

– Ваня, согласись: искать цацки у киношников все же логичнее, чем рыскать по окрестностям в поисках несуществующего тайного хода… Едем, ты мне нужен! Ты же у нас по-прежнему репортер газеты, киношники тебе доверяют, не исключено, что кто-нибудь из них при тебе раскроется… Машина должна быть здесь через десять минут!

– Ладно, я поеду, – буркнул Опалин.

Но Парамонов, не ожидая его ответа, уже ушел, потому что его позвал эксперт.

Сердясь на себя из-за того, что пошел на поводу у начальника угрозыска – который, как отлично видел Опалин, был озабочен исключительно спасением своей шкуры, – он чиркнул спичкой о стену и собирался зажечь папиросу, но неожиданно замер, глядя на портрет щеголя с борзой.

Огонек опалил юноше пальцы, он сдавленно чертыхнулся и загасил спичку.

– Нет, этого не может быть, – пробормотал Опалин, переводя взгляд на кислое лицо дамы на втором портрете. – Хотя… постойте-ка… Черт возьми! Черт возьми… Саша Деревянко ведь был помощник оператора… значит, с наметанным глазом… И он заметил то же, что и я! Какое-то время сомневался, но потом… Позвольте, но как же так? Ничего не понимаю…

– Ваня! – закричал Парамонов снаружи. – Ваня, машина уже пришла, едем!

Когда Опалин вышел из дома, вид у молодого человека был крайне озадаченный. Он даже забыл вынуть изо рта незажженную папиросу.

– Дать тебе спички? – спросил Парамонов. – Можешь курить по дороге… да я и сам сейчас закурю. Поверишь ли, нервы ни к черту стали…

Он едва не уронил коробку папирос, закурил и сделался необычайно словоохотлив. Он разглагольствовал о том, что никому не даст спуску, что будет лично руководить обыском и постарается нагнать страху на преступников, чтобы они заметались и выдали себя. Он сыпал словами, перескакивал с темы на тему, подмигивал, посмеивался, и в то же время одна щека его подергивалась в нервном тике.

– А насчет того, что бандой руководит какой-то гений – это ты, Ваня, брось… Нет среди них гениев! Просто они хотели ограбить Кауфмана, поняли, что у них ничего не выйдет, и вспомнили об «Алмазной горе»…

– Архитектора убили люди, которые до того заплатили ему за какую-то старую работу, – напомнил Опалин. – О Кауфмане мы узнали позже…

– Ваня, ну ты сам подумай: если бы у них правда был чертеж какого-то там потайного хода, почему они ждали столько времени? Почему убили Гриневскую только сейчас? Да глупости же! Ты просто книжек начитался…

Опалин не стал спорить.

Он находился в положении человека, который чует, что прав, но, кроме интуиции, у него не было никаких доказательств. А как говорил один из его муровских начальников, «интуицию к делу не пришьешь».

Когда они въехали в Ялту, Парамонов велел остановить машину на набережной, чтобы Опалин мог сойти, и сказал:

– Я сейчас соберу людей для обыска, а ты пока постарайся разузнать, что да как. Если вдруг кто-то из киношников бесследно исчез – сразу звони, хорошо?

И он укатил вместе с шофером, забыв сказать, по какому именно номеру Опалин должен был звонить.

Глава 24 Странные речи

Продать иль не продать? Вот в чем вопрос.

Из фильма «Кукла с миллионами» (1928)

– Разумеется, ввиду последних событий я запрошу инструкции из Москвы, – сказал Матвей Семенович. – Такое печальное происшествие… – Он откашлялся. – Разумеется, съемки придется остановить. Я вообще не удивлюсь, если производство свернут…

– Как это свернут? – взволнованно закричал Винтер, подскочив на постели. – Фильма почти готова!

– На две трети, – вставил Нольде, который находился в номере режиссера вместе с Борисом, его женой, Мельниковым и Володей Голлербахом.

Члены съемочной группы и уполномоченный кинофабрики проводили что-то вроде экстренного совещания.

– Минуточку, минуточку, – вмешался Кауфман, – всего несколько дней назад вы заверяли меня, что съемки в Ялте будут проходить как минимум до середины сентября, а затем вы возвращаетесь в Москву, где в павильонах работы на полтора месяца, а может быть, и больше. Я уж молчу о том, что вы лишились исполнительницы главной роли…