Ласточ...ка - [7]

С Эсфирь Львовной Геня познакомилась случайно – в синагоге «на горке», куда приехала за мацой. Не то чтобы Геня соблюдала обряды, просто с детства любила омлет с мацой. Эсфирь Львовна тоже приехала за мацой. Обменялись приветствиями, ничего больше. Гене нравились такие старушенции. Хотя почему старушенция? Эсфирь Львовна, если посчитать, еще вполне себе дама. Геня не понимала, как можно носить такое красивое библейское имя и так выглядеть? Лицо Эсфирь Львовны как будто было крепко сбрызнуто лаком для волос «Прелесть». Высокая прическа, волосок к волоску. Сдвинутые к переносице нещипаные брови. Губы, обведенные красным карандашом выше естественной границы. Куриной попкой. И грудь, обвисшая, как два ослиных уха. Эсфирь Львовна, видимо, не признавала бюстгальтеров – грудь лежала на животе.

Второй раз они столкнулись на кладбище – в колумбарии, где были похоронены бабушка Гени, тоже Генриетта, и родители Эсфирь Львовны. После этого она пригласила Геню в гости. Геня понимала – познакомить с сыном, о котором Эсфирь Львовна только и говорила: красавец, большая умница… Илья Гене не понравился. Никакой. И губы, как у мамы – куриной попкой. Но Эсфирь Львовна уже все решила. Гене было двадцать четыре, Илье – двадцать восемь. Чего тут решать? Илья позвонил Гене и пригласил на выставку. Геня Илье тоже не понравилась – просто не его тип женщины, – но с мамой он не спорил. Так что они оба встречались ради Эсфирь Львовны. И поженились бы, лишь бы ее не огорчать, если бы не свалившийся Гене на голову Петя.

Петиного отца Геня помнила плохо, детскими обрывочными воспоминаниями – на даче, за детским столом на дне рождения. Петю она вообще никогда не видела. Но отказать брату, хоть и двоюродному, не смогла. Петин отец привез Гене книги и Петю – на хранение. Они тогда все распродавали, чтобы уехать.

Когда Эсфирь Львовна узнала о существовании Пети, уехавших за границу Петиных родителях – Геня позвонила и все рассказала, – Илья пропал. Геня не выясняла почему. И так все поняла. Эсфирь Львовна решила, что ее сыну не нужна такая невеста. Со сгинувшими за границу родственниками и племянником на шее. Мало ли что? А вдруг проверять начнут? А Илюша? Не дай бог…

Так Петя сломал Гене личную жизнь. Но она никогда об этом не жалела. Петя стал ее семьей. Она жарила ему омлет с мацой.

Геня за Петю очень боялась. До тошноты. Боялась, что с Петей что-то случится – он заболеет, сломает ногу, упадет. А вдруг позвонит брат и спросит про сына? Что она ему скажет? Что недосмотрела? Боялась, что брат объявится и Петю придется отдавать. Боялась, что Петя подрастет и сам ее бросит – за ненадобностью. Поэтому из Гени получилась аидише мамэ не хуже Эсфирь Львовны.

Петя путался и иногда называл ее мамой, но Геня его всегда поправляла – рассказывала Пете историю семьи и учила с ним, как зовут папу, бабушку, дедушку. Только она не помнила, как зовут Петину маму – жену брата. Забыла. Пришлось придумывать – Соня.

– Тетя Геня, не встречай меня из школы. Я сам, – просил Петя. Он учился уже во втором классе, и никого, кроме него, родители не встречали. Его и так дразнили.

– Тетя Геня, я еврей? – спросил первоклассник Петя.

– Да, – ответила она.

– Я не хочу быть евреем, – пробурчал Петя.

– А кем ты хочешь быть?

– Негром.

Гене Петя казался еще слишком маленьким, слишком неготовым к этой жизни. Поэтому и встречала. Придумывала на ходу – что шла мимо школы и забыла дорогу домой. А Петя ее доведет. Что устала нести тяжелые сумки – Петя поможет. Петя не верил в тети-Генины уловки, но делал вид, что верит.

Петя рано, несмотря на усилия тети Гени, повзрослел. Понял, что может рассчитывать только на себя. Понял, что в ответе за тетку.

Его родители объявились, когда Пете исполнилось шестнадцать. Не самый удачный возраст. Позвонил отец. Из Америки. Поздравил с днем рождения. Петя слушал его голос по телефону и пытался уловить, вернуть в памяти знакомые интонации – ничего, голос незнакомого мужчины. Тетя Геня, пока они разговаривали, плакала на кухне и кромсала в пальцах квадратик мацы. Отец предложил Пете приехать – у него была работа, дом, стабильность, новая жена, которую, по мистическому совпадению, звали Соня. Мать Пети осталась в Германии, где у неё тоже был новый муж и новый ребенок. Мать, со слов отца, собиралась позвонить. Только боялась, что Петя ее не простит.

– Ты понимаешь, нам было очень тяжело. А ты был слишком маленький. – Отец пытался оправдаться.

Петя после того разговора долго плакал у себя в комнате. Отцу он ответил, что приехать не сможет – нужно заканчивать школу, поступать в институт. Петя не сказал главной причины – он не имел права оставлять тетю Геню.

Когда Петя понял, что влюбился в Наташу, он спросил у тети Гени:

– Если я еврей, я должен жениться на еврейке?

– Какие глупости, – улыбнулась тетя Геня, – женись на ком угодно, лишь бы ты был счастлив. – И добавила: – Бедный мальчик.

Петя решил жениться на Наташе и даже знал, как это сделать.

* * *

Он решил зайти с другого конца – с Ольги. Заходил за ней в музыкальное училище и провожал до дома. И в доме он стал своим на правах Ольгиного ухажера. Осторожно спрашивал у Ольги про сестру. Ольга рассказывала ему, что Наташке такие, как он, не нравятся. Ей подавай что-нибудь поярче. Чтобы был красавцем, душой компании. А ей, наоборот, нравятся такие, как Петя, – с внутренней энергетикой. Ольга видела, как Петя смотрит на Наташку. Но надеялась, что он рано или поздно выберет ту сестру, которая ему больше подходит. Ее, Ольгу. Ольга была в него влюблена.