Лароуз - [15]
— У него глаза репликанта[34]!
— Черт возьми, отец Трэвис может оказаться Бэтти[35]!
— Я видел такое, чему вы, люди, не поверите, — произнесли они хором. — Атакующие корабли, пылающие над плечом Ориона. Я наблюдал си-лучи, мерцающие во тьме близ Врат Тангейзера[36]. — Они понизили голоса до дребезжащего шепота. — Все эти мгновения затеряются во времени. Как слезы под дождем. Время умирать[37].
Они опустили головы, и Эммалайн воскликнула:
— Прекратите!
Теперь она нахмурилась. Как и любой матери, ей было неспокойно видеть своих детей, играющих в смерть.
Девочки Айрон. Сноу, Джозетт. Каждую можно было назвать Железной Девой[38]. Они были не просто сестрами, а звездами волейбольной команды своей неполной средней[39] школы, задушевными подругами, делившимися самыми сокровенными тайнами, и советчицами своих братьев. Они были близки с мамой и чурались отца. В бабушке они души не чаяли и могли часами вышивать с ней бисером. Сноу была высокой, чувствительной девочкой, которой было трудно сосредоточиться на учебе, а мальчиков она привлекала только как друг. Она ходила в восьмой класс. Джозетт обещала стать умницей, приходила в отчаяние из-за своего веса, но как магнитом притягивала еще неловких мальчиков, которыми интересовалась только как друзьями. Она училась в седьмом.
Ландро высадил дочерей в Хупдансе, где они собрались заняться шопингом, и поехал обратно, чтобы отвезти Отти на диализ. Девочки направились прямиком к аптеке, в которую вошли вместе с мгновенно залетевшим туда снежным вихрем. Продавщица с прилизанными рыжими крашеными волосами и очками на цепочке спросила, чем может помочь.
— Спасибо, ничем, — ответила Джозетт. — И следовать за нами, как на веревочке, тоже не обязательно. У нас есть деньги, и мы не собираемся воровать.
Женщина втянула подбородок в шею, отвернулась и пошла к кассе, сохраняя все ту же странную позу.
— Не нужно было этого говорить, — заметила Сноу.
— Возможно, я слишком привыкла обороняться, — сказала Джозетт с показным смирением.
При аптеке был сувенирный магазин, где продавали декоративные цветы и безделушки, которые совсем не нравились их матери. Но девочки их любили. Они пошли вдоль витрины, восхищаясь керамическими снежными малышами[40], блестящими пальмовыми листьями и камнями, на которых были вырезаны слова: «Мечтай. Люби. Живи».
— Почему не «Бросай»? — спросила Джозетт. — Как получилось, что у них нет камня с надписью «Бросай»?
— Кажется, тебе не хватает вдохновения, — заметила Сноу.
— Это не вдохновение, это слащавость.
— О-о-о! — Сноу лизнула палец и сделала знак в воздухе. — Слово из словаря.
Они вернулись в другую секцию. Там продавались скребки для лобового стекла и аварийные фонари, может быть, для их папы.
— В магазине бытовой техники выбор лучше, — заметила Джозетт. — Давай посмотрим духи для мамы.
— Нет, лосьон.
— Вот и купи его. А я возьму духи.
Все хорошие духи были заперты под стеклом прилавка, на котором лежали руки давешней очкастой леди.
— Черт, теперь нам придется иметь дело с ней, — с досадой проговорила Джозетт.
— А я ей не грубила, — сказала Сноу. — Так что и разговаривать мне.
Джозетт закатила глаза и надула щеки.
Сноу подошла к продавщице и улыбнулась.
— Как у вас дела? — произнесла Сноу жизнерадостным тоном. — Мы ищем по-настоящему хороший рождественский подарок для нашей матери. Наша мама особенная. — Сноу вздохнула. — Она так много работает! Что вы предложите?
Женщина оторвала осуждающий взгляд от Джозетт, согнувшейся над стеклянным прилавком, и ее руки запорхали среди сверкающих, как драгоценные камни, коробочек и флаконов, а потом остановились на пробнике духов «Жан Нате».
— Слишком просто, — заявила Джозетт.
Сноу указала на «Йован Маск».
— Это не запах мамы. В ее запахе больше… ну не знаю… чистоты, что ли.
— Может быть, «Чарли» или «Блю Джинс»?
— Пожалуй, слишком обычные.
Они задумались, рассматривая витрину.
— Я хочу подарить что-то особенное. У меня есть заработанные деньги, — объяснила продавщице Сноу. — Может, что-нибудь от дизайнера или кинозвезды?
Женщина указала на коробочку. «Белые бриллианты». От Элизабет Тейлор[41].
— Американский аромат номер один, — трепетно произнесла она.
— Кто такая Элизабет Тейлор? — спросила Джозетт.
— Да-а-а, «Клеопатра»[42]?
Они обе вспомнили обложку кассеты в видеопрокате.
— А кроме того, она дружила с Майклом Джексоном?
— Ах да. — Джозетт понюхала спрей. — Чудно. Мне нравится.
— Духи «Энжоли» в розовой коробочке, украшенной тисненым золотым цветком.
— Но запах у мамы не такой острый. Я имею в виду, она от природы хорошо пахнет.
— Он будет плохо сочетаться с отцовским одеколоном «Олд Спайс».
