Лариса Мондрус - [24]

Комбинация застопорилась. Швейник с Паулсом надеялись, что Шварц после всех этих закулисных намеков сам уволится подобру-поздорову, а тот оказался упрям и вовсе не собирался уходить. Собственно, почему он это должен был делать? Официально ему никто ничего не предлагал, формально даже зарплату повысили. Разговоры в коридорах, сплетни, слухи? Так это для слабонервных.

Директор филармонии стал искать окольные пути, чтобы выжить строптивого упрямца. В мае Шварц неожиданно получил повестку из военкомата. В армии он не служил, военной кафедры в консерватории не было. Поэтому ему, 28-летнему "рядовому необученному" предстояло ныне отбыть в Калининградскую область, где его ждала двухмесячная служба на благо родины в некоем батальоне связи. Эгил точно не знал, но догадывался, что столь малоприятным подарком он обязан, как и в случае с повышением оклада, все тому же Швейнику, пожелавшему прикинуть, как оркестр будет функционировать без Шварца. Может, потеря и не окажется невосполнимой, ведь пьяниц всех повыгоняли, обстановку в оркестре оздоровили и, самое главное, Паулс "исправился" - есть достойная замена.

Эгил пошел с повесткой к директору филармонии - вдруг все "козни" ему только мерещатся и Филипп Осипович поможет "отмазаться". Тот лишь развел руками: "Ничего не могу поделать, служба - дело государственное".

Пришлось ехать в Калининград. Дирижером РЭО временно назначили первого саксофониста Алниса Затиса. Паулс не торопился занять место худрука, такая ситуация его не совсем устраивала, он хотел, чтобы все было "чисто", на законных основаниях.

Благодаря своим музыкальным ушам и пианистическим пальцам Шварцу не составило большого труда овладеть азбукой Морзе и тем самим освоить профессию военного радиста. В жизни, правда, это ему никогда не пригодилось.

Лариса не забывала его. Известно: если где и проявляется любовь, так это в разлуке. Она писала Эгилу письма, а иногда и приезжала к нему в гости. Прихватив с собой корзинку с домашними пирожками и прочей снедью, Лариса садилась в поезд Рига - Калининград и с нетерпением ожидала встречи со своим суженым. Их свидания выглядели очень романтично. На берегу речки расстилалась взятая из дому скатерочка, выкладывалась вкусная еда, вино, и они пировали, наслаждаясь уединением и счастьем, понятным лишь им двоим.

Музыканты оркестра подготовили специально для Мондрус одну очень популярную песню Яна Френкеля, и, когда Лариса выходила на сцену и трогательно пела:

Как тебе служится,

С кем тебе дружится,

Мой молчаливый солдат?..

они заговорщически улыбались, понимая, что ее слова адресованы любимому человеку, которому сейчас как раз "служится".

Армейские деньки пролетела быстро. Рядовой (теперь уже "обученный") Шварц сдал свое обмундирование, а заодно сдал и недолговременные позиции холостяцкой жизни. 29 августа 1964 года в рижском ресторане "Москва" состоялся шумный банкет: весь состав оркестра отмечал свадьбу своего дирижера и ведущей солистки РЭО. С того приснопамятного события минуло уже 38 лет! Для эстрадных артистов, у которых одно искушение сменяется другим, это редкий по красоте и продолжительности брак. И, как говорится, еще не вечер. Но тогда мама Эгила, увидев впервые невестку, почему-то расстроилась: "Сынок, ну почему ты взял такую некрасивую?" Эгила даже передернуло от столь вопиющей несправедливости. Он возразил сухо: "Ты не видела ее на сцене". "Может, Лариса и далека от идеальной греческой красоты,- думал он,- и одевается скромненько, но только дурак не заметит, какая у нее ладненькая фигурка, сколько женственности и обаяния излучает она. А как идет ей сейчас роль наивной, покладистой девочки, как умело она подлизывается к свекрови! Значит есть надежда, что они поладят. Ведь все равно она будет жить у них".

В филармонии тем временем атмосфера сгущалась. Из РЭО ушел Яша Штукмейстер, долгое время служивший как бы амортизатором в отношениях дирижера оркестра и директора филармонии. Он и со Швейником умел находить общий язык и Шварца периодически остужал: "Ты еще молодой, у тебя это от вспыльчивости..." Теперь поддерживать дипломатический баланс сил было некому. Зарплата Паулса, которую "незаслуженно" стал все-таки получать Шварц, не давала покоя Швейнику. Да, спешка требуется только при ловле блох. Надо было исправлять оплошность и срочно изыскивать дополнительный ресурс для выдавливания неугодного дирижера. Новый повод для стычек Филипп Осипович узрел в участившихся уходах из РЭО ведущих музыкантов, чему, между прочим, в немалой степени способствовал он сам: одному отказывал в квартире, другому - в отпуске, иных давил непрерывными гастролями. Виноватым же в "оголении" оркестра оказался Шварц.

Накануне поездки в Омск, где намечалось проведение "недели латышской музыки", оркестр надумали покинуть два ведущих тромбониста, у которых из-за вечных гастролей начались семейный скандалы. А без этих музыкантов биг-бэнд уже не биг-бэнд. Чтобы удержать хотя бы одного, Шварц согласился взять в РЭО администратором жену тромбониста. Это была фигуристая блондинка, которая за свою низкую филейную часть получила в филармонии прозвище "такса". Звали ее Вия Амолиня. Несмотря на замужество, она была особой без комплексов, умевшей держать нос по ветру.