Ларец - [25]

От каменных стен, сведенных низко над головою вогнутыми ладошками, веяло холодом. Словно в склепе, поежилась Параша, никогда не ночевавшая в каменном помещении. Оставленный послушницей огарок был совсем маленьким, и раздеться Параша толком не успела. Пришлось расшвыривать в темноте одежду наугад. Впрочем, так и при свете поступала Нелли, и прежде, чем мгновенно заснуть, нырнув под перину, Параша успела подумать, что все, пожалуй, к лучшему.

Уж вовсе нестрашным оказалось и пробуждение, окрашенное золотым полуденным солнцем. Никогда в жизни Параша не спала до полудня! Зато было сие вполне в духе Нелли.

Оконце в келье оказалось маленьким, под самым потолком, но беленные известкою стены умножали поступающий сквозь него свет. Да и надобно ли было большое окно, чтобы осветить комнату, в которой помещались только узкая кроватка с саржевым пологом да умывальный стол с рукомойником? Нашлось место, впрочем, и для двух знакомых сундуков, которых ночью тут не было. Третий сундук с шумом въехал в распахнувшуюся дверь почти тотчас, как Параша открыла глаза.

Две втаскивающих сундук девочки, примерно Парашиных лет, кряхтели от натуги, пыхтели и хихикали.

— Как почивалось барышне? — бойко спросила одна, поменьше ростом и похудей, сразу заметив, что Параша проснулась.

— А вы кто? — выбираясь из-под перины, спросила Параша, разглядывая нежданных гостий, которые вместе с тем были и хозяйками. Одеты обе девочки были одинаково — в платочки и какие-то бесформенные линялые понявки, вовсе не похожие ни на красивые сарафаны крестьянок, ни на строгое платье монахинь. Та, что поменьше, оказалась косенькая, а которая покрупней — ярко-рыжая, с усыпанным веснушками личиком. Параша тут же смекнула, что из-за этого их, верно, и пристроили в обитель.

— Послушницы здешние, — пояснила косенькая то, что и так было ясно. — Я — Марфуша, а она вот — Надёжа. Наша келейка от тебя справа.

— А еще есть тут девочки вроде нас?

— Нету, мы только.

— Так хорошо вам тогда, хоть друг с дружкой дружите.

— Помилуй Пресвятая Богородица, барышня, — степенно вмешалась рыженькая Надёжа. — Разве мы подруги? Что ты говоришь эдакое?

— А что я такого сказала? — обомлела Параша.

— Худое сказала, — ответила Надёжа строго. Марфуша согласно кивнула.

— Не говорила я ничего худого! — Параша возмутилась. — Живете вместе, так? Да еще сама ты говоришь, остальные тут взрослые… Если такие вы злонравные да нелюдимые девки, что живете вместе, а сдружиться не можете, так то вам худо, а не мне!

Девочки прыснули.

— Не понимаешь ты, верно, — улыбнулась Надёжа. — Ты вить мирская, да и в обители, сказывают, ни разу не живала. Мы не подружки, а сестры. Другое это дело. Дружба — мирское. Нам тут нельзя ни к кому сердцем-то прилепляться, а любить надобно всех. Что молодых, что старых, одинаково. Поняла теперь?

— Поняла, — Параша смешалась.

— Давай быстрей, мы тебе одеться-то поможем! — затараторила Марфуша. — Обитель покажем, чего время-то терять.

Через десять минут все три уже вышли на крыльцо. Солнечный погожий день сверкал в цветах роз, отяжеливших ветви кустов. Кусты ровными рядами окружали беленное известкою длинное строение и ведущие к нему гравиевые дорожки. Кое-где между розами и липами виднелись деревянные скамьи. Строение лепилось к гладкой высоченной стене из камня, тоже беленой, по которой шла крытая тесом галерея.

— Айда наверх! Оттудова все как на ладошке! — Надёжа на ходу протянула Параше нерумяную просфору. — На тебе, жаль на еду-то время тратить, да и трапезничать скоро.

На стену вели каменные ступеньки, очень крутые и узкие. Свежий лесной ветер ухватился за непривычно распущенные волосы Параши и начал швырять их ей в лицо, мешая смотреть. Лес, наполнивший его запахами, стоял не близко и не далеко, за полями. Впрочем, ни лес, ни поля, что открылись по одну сторону стены, не слишком увлекли Парашу. Не в пример интересней был вид, открывавшийся не наружу, а внутрь.

Огромный собор, поставленный посередь, делил обитель на три части. Границами их были мощеные дороги, ведущие к собору от ворот. Две дороги, обсаженные по своим сторонам деревьями, подводили к каменным крыльцам собора. Каждое крыльцо было широким и высоким, ступеней в двенадцать, и открытой площадкою опоясывало храм. Никогда не видала Параша такого большого храма, да чтобы еще парадные входы в него были не с земли, а как бы с балкона. Куда подводила третья дорога, покуда было не видно.

— Спальные покои тут, — Марфуша указала рукой на длинное здание, из которого они вышли. Таких же было несколько, с цветами и клумбами вокруг. — А рядом службы, вишь, поварня, что с колодцем рядышком, баня там же, да склады, да амбары, да мастерская…

Другая часть оказалась отведенной под плодовые деревья и огороды: там и сям, на капустных грядках и под яблонями мелькали черные одеяния женщин с корзинами, тяпками, ведрами…

В третьей части небольшая церковь (в Сабурове она показалась бы большой!) высовывалась из-за собора.

— А там чего?

— Кладбище.

Силясь разглядеть получше, Параша ушиблась ногой обо что-то железное. Это оказался непонятный раструб, сквозь наклонную щель которого зеленела трава под наружней стеной.