Лангбэрроу - [77]

— Саттралоп, — произнёс Доктор и быстро закрыл зонтик. В дверь снова вошла Инносет.

— Вы должны спуститься, — сказала она. Доктор отвернулся и нахмурился.

— Что такое День Другого? — спросила Дороти.

— Просто глупый языческий праздник, — пробормотал он. — Как июльский или августовский неприсутственный день в банках.

Инносет строго взглянула на них.

— Другой был одним из трёх правителей старого мира, наряду с Рассилоном и Омегой.

— О, да, — сказал Дороти. — Как Рука…

— Эйс!

— Но Другой восстал против Рассилона и был изгнан, — вмешалась Лила. — Он украл Руку Омеги.

Дороти усмехнулась.

— В самом деле?

— Зависит от того, чью версию вы прочли, — сказал Доктор. Инносет посмотрела на него.

— В День Другого празднуется его изгнание. Теперь, пожалуйста, спуститесь к ужину. Доктор указал на принесённую одежду.

— Единственная возможность возродить Саттралоп — это концентрация Дома на чём-либо. Гонг прозвучал в третий раз.

Он посмотрел прямо в глубину зеркала.

— Нет. Думаю, я останусь здесь.

Библиотека начала дрожать.

Инносет отступила назад, когда на Доктора начали надвигаться два стула. Он отступил в проход между полками. Дверь распахнулась, впуская драджа. Он вытащил Лилу и Дороти из обезумевшей комнаты.

До них донеслась яростная волна.

Ядра данных вылетали из своих стеллажей, как снаряды. Доски вырывались из пола и бросались на Доктора. Когда он исчез среди качающихся полок, они увидели, как белые ветви, отрывались от потолка и тянулись вниз, как корявые пальцы.

Они услышали его крик, и затем все стеллажи нагнулись над ним.

— Доктор! — закричали Дороти и Лила. Ответа не было. И, несмотря на всё это, Крис продолжал крепко спать.

ГЛАВА 26. Игры случая

— Он придёт, — сказала Инносет.

— Он может быть мёртв, — сказала Лила.

— Или ранен, — сказала Дороти. — Мы должны были остаться.

— Он придёт.

Кузены и компаньоны Доктора ждали в Зале в стеснённой тишине.

Высокие банкетные столы были размещены вокруг станка Дома со стеклянной шкатулкой, где спал Квинц, напоминающей декоративную вазу в центре. Сорок пять мест были установлены вокруг стола, но все сгруппировались в две противостоящих группы в одном конце. Ничьи ноги не касались пола.

Друзья против Семьи.

Каждый смотрел на тело на столе.

Что-то прогрохотало под полом, а затем огромный взрыв открыл каменные плиты. Взъерошенная фигура выпрыгнула из пропасти в Зал.

Доктор еле стоял на ногах и, покачиваясь, смотрел на собравшихся.

— Так, так. Самая разрушенная семья Галлифрея!

— Боже, он пьян, — подумала Дороти. Она спустилась вниз, чтобы дать ему место между собой и Лилой.

Он выглядел отнюдь не торжественно, а его одежда была взъерошенной и пыльной. Позади отверстие в полу закрылось с хрустом и вздохом.

— Очаровательно, — сказал он, язвительно рассматривая стол. — Не стоит унывать. Это — вечеринка. Поздравляю вас всех с Днём Другого!

Жестом фокусника он вынул букет из рукава.

— Очень празднично, — сказала Дороти. — Что с тобой случилось?

— Ты же знаешь, на что походят библиотеки. Они не терпят отсрочек. — Он пытался держаться невозмутимо, но его голос слегка дрожал. И у него был подбитый глаз. — Саттралоп должна строже контролировать Дом. Я никогда прежде не был избит библиотекой. Не рекомендую пробовать.

Он ввзглянул на Криса, который спал на стуле позади Лилы.

— Мы не можем разбудить его, — сказала она. — Он спит слишком глубоко.

Дороти последовала за взглядом Доктора вверх, где в сети паутины висела знакомая форма.

— Иисус, как она оказалась там?

— А как мы оказались здесь? — огрызнулся он.

— Ты всегда так обращаешься со своими друзьями? — раздался голос Инносет с другого конца стола.

— Так же, как и с семьёй, — сказал Ринд.

— Скажи слово, Доктор, и я заставлю этих твоих несчастных кузенов уважать тебя, — прошептала Лила.

Он встряхнул головой.

— Не волнуйся. Они так не наслаждались в течение многих столетий. Он повернулся к компании.

— Теперь позвольте мне угадать, что находится в сегодняшнем меню.

— Рыба, — сказал кузен Ринд.

— И мои покупки из магазина, — добавила Дороти. Она кивнула на поднос с дольками высохшего на солнце помидора.

— И пустоголовки, — сказал Оуис, нетерпеливо наклоняясь вперёд к предлагаемому, блюду. Доктор подозрительно нахмурился.

— Это мой пуловер?

Ряд шерстяных вопросительных знаков выглядывал из-под туники Оуиса.

— Проиграйте и плачьте, найдите и держите! — пропел тот, возвращаясь к блюду.

— Доктор, это правда? — прервала Инносет. Он проигнорировал блюдо Оуиса.

— Правда что?

— Что ты не позволишь мне стать следующей Домоправительницей, чтобы мы выжили.

— Он — преемник Квинца, — обрезал Ринд. — Будь возможность, он бы всех нас выгнал из Дома.

— А как насчёт меня? — спросил Оуис. — Он говорит, что я вообще не имею права на существование.

— Когда мы пойдём домой? — сказала Джобиска.

Пока они препирались, Доктор медленно снял шляпу и трепал за край.

— Давайте посмотрим, что скажет Квинц. Внезапно всё смолкло.

Доктор посмотрел на Глоспина, сидящего поодаль от других.

— Я не сказал ни слова, — пробормотал кузен.

Быстро, как вспышка, прежде, чем стул смог возразить, Доктор поднялся на банкетный стол и начал прокладывать путь между свечами и хрусталем. Цепочка следов на скатерти показывала его дорожку к стеклянному гробу.