Ландскнехт шагает к океану - [4]
Как журавль, высоко поднимая ноги, бредёт Ян внутри выпотрошенного, остывающего трупа города и, несмотря на тщетные потуги, осознает и чувствует, как всё больше и больше пропитывается кровью. Потому, что её много и она везде.
Ужасно хочется спать, вернее, просто отрешиться от всего, закрыв глаза, заткнув уши, защемив нос. Но и тогда он будет ощущать эти миазмы каждой порой... Вот если только содрать ему кожу. Тем более что желающих это сделать хватает. Следы их работы — повсюду. Весь город — один большой результат коллективной деятельности. Шедевр пустоты, над которым упорно, не покладая мечей, трудится озверевшая солдатня уже который день...
Куча тряпья и грязи на залитой мостовой оказалась огромным валлоном и его жертвой. Вот вояка взвыл, тело его выгнулось в пароксизме экстаза, затем мелко затряслось. Подняв закрытые глаза к небу, он рычал уже что-то зверино-сатанинское, не переставая давить и мять тело под собой, и блики ближайшего пожара бросали причудливые светотени на его перекошенное лицо. С уголка губ стекала, блестя, на небритый подбородок то ли слюна удовольствия, то ли пена бешенства. «Закончив дело», валлон отвалился в сторону и, лёжа на спине, затянул вдруг какую-то полубезумную песню на своём варварском наречии.
Когда-то совсем недавно, до штурма, наверное, счастливая женщина, а сейчас комок боли, ужаса и отчаяния, попыталась спасти хотя бы жизнь. Не заботясь о том, что единственным «украшением» её являлись обильные синяки и ссадины, несчастная вскочила на ноги и попыталась скрыться. Пробуждение зверя было столь же кошмарным, как и его забытье. Молниеносно схватив свою жертву за щиколотку, он рывком повергнул её на землю. Ткнув пару раз не глядя кулачищем, для порядка, валлон задумался. Сколько безвинных, верно, предал он лютой смерти, и трудно было придумать что-либо свежее. Наконец лицо его прояснилось, он, кажется, придумал забаву. Одной рукой схватил за волосы, заломив голову несчастной назад, другой выхватил острый кинжал и с силой полоснул по горлу. Не глядя бросил орудие убийства обратно в ножны, поднял с мостовой какую-то плошку, подставил под толчками льющуюся струю. Посчитав посудину достаточно наполненной, он отшвырнул обмякшее тело, как обглоданную кость, и, взяв сосуд обеими руками, словно святыню, поднял над головой. Ян мог поклясться, что видел у него на глазах слёзы. Это существо уже не знало, как ему ещё выразить свою абсолютную власть над чужой жизнью и смертью.
Оборвав вдруг свой непонятный обряд, валлон поднёс дымящуюся жидкость к устам и одним глотком осушил половину... Ян почувствовал, что все его внутренности стремительно рванулись вверх. Но прежде чем Яна вывернуло наизнанку, валлон обнаружил его присутствие и протянул чашу со своим питьём. Не в силах произнести ни слова, Ян только энергично затряс головой, но валлон, также без слов, настаивал. Отступая задом, Ян запнулся обо что-то на мостовой, едва не потеряв равновесия, развернулся и побежал что есть духу по озарённой пожарами, заваленной трупами, военным мусором, обломками зданий, залитой кровью улице.
Сзади раздался, даже уже не сумасшедший, а какой-то адский хохот. В спину Яна что-то с силой ударило, едва не свалив. Спине и волосам на затылке стало мокро и липко. Ян с ужасом отвращения догадался, чем в него запустили.
Как ни старался Ян в своём стремительном бегстве не наступать на тела несчастных магдебуржцев, это ему плохо удавалось — так много их было навалено там и сям.
Перепрыгивая через очередную искромсанную кровавую груду, он неожиданно приземлился прямо на грудь навзничь лежащего тела. То ли в несчастном ещё теплились остатки жизни, то ли руки его взметнулись от резкого толчка Яна, но тому с перепугу показалось, что труп пытается схватить его за ногу. Едва совсем не лишившись рассудка от ужаса, Ян кубарем полетел под горку — в этом месте улица резко обрывалась вниз.
Раньше на этот пустырь стекались, вероятно, городские нечистоты. Сейчас это место послужило сбором жидкости другого сорта.
Не успел Ян опомниться, как барахтался в огромной луже уже начавшей сворачиваться и подсыхать крови. Он едва не захлебнулся, затем всё же сумел подняться посреди плавающих раздутых трупов. Ян с ужасом рассматривал свои руки и одежду, чувствовал, что голова и лицо также залеплены, что и с волос, и с ресниц тоже капает густая чёрно-красная жидкость. И тут его наконец-то вырвало и долго немилосердно полоскало — на кровь, на тела замученных, на мёртвый город, на всю ставшую разверзшимся адом землю. Стоя тут же, в луже, Ян пытался обтереть лицо и руки полами одежды, затем принялся срывать с себя насквозь промокшее облачение, но вовремя одумался.
— К реке, к реке надо. Только там можно очиститься.
По дороге его пару раз окликали, но то ли на сегодня наконец-то солдаты пресытились кровью, то ли не с руки им было бросать награбленное, то ли пороху жаль, но дело обошлось без стрельбы и без погони.
Один раз Яна едва не погребло под обломками рассыпавшегося в прах, дотла выгоревшего дома, обдав жаром и такой вонью горелой плоти, что пустой желудок снова принялся содрогаться в судорожных конвульсиях, и прошло немало времени, прежде чем Ян смог продолжить свой страшный путь. Подсвеченная багровыми сполохами городских пожаров Эльба была феерически прекрасна. Но Яну было не до видов ночного заречья. С непередаваемым наслаждением он погрузил руки в прохладную жидкость и поднёс пригоршню к лицу. Вода в реке была розовой! Ян отшатнулся как от яда. Боже правый, ведь ему же просто необходимо умыться и напиться, пока он не умер от ужаса и отвращения. Но Всевышний сегодня явно заткнул уши, либо напрочь оглох от великого множества страстных предсмертных мольб умерщвляемых и богохульств умерщвляющих.
Устав от затяжной, бессмысленной и кровопролитной Тридцатилетней войны, ландскнехт Михель решил оставить поля сражений и вступить в вольное братство морских разбойников. Для этого он нанимается матросом на китобойную шхуну. Осваивая новое для себя ремесло китобоя и попутно, против собственной воли, искренне привязавшись к юному ученику шкипера Яну, страдающему категорическим неприятием вида крови, Михель тем не менее вынашивает планы захвата судна. Но страшные воспоминания о проклятой войне не оставляют бывшего наёмника, и выбор у него остаётся только один... Роман «Морской наёмник» — заключительная часть дилогии известного писателя Сергея Удота о похождениях бравого ландскнехта Михеля.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Кажется, кровопролитным «индейским войнам» на Западе США никогда не будет конца. Белые и краснокожие, осатанев от взаимной ненависти, безжалостно истребляют друг друга. Правда, десятилетнюю Джоанну Леонбергер, как и других белых детей, индейцы увезли с собой, чтобы воспитать в своих племенных традициях. Капитан Кидд, ветеран многих войн, привык жить сегодняшним днем, странствуя от поселения к поселению, где он зарабатывает публичным чтением газет для малограмотных покорителей Дикого Запада. Но на этот раз у него другое, более выгодное задание – сопроводить Джоанну через весь Техас к дяде и тете, которым чудом удалось разыскать и выкупить ее у индейцев. Они едут через бескрайние прерии – старик, умеющий стрелять без промаха, и девочка, не знающая ни слова по-английски.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Выстрел в Вене» — остросюжетный роман о невероятной истории спасения практически святого человека во время Второй мировой войны, за которую приходится платить по счетам его сыну уже в XXI веке. Внук советского офицера ищет в Вене встречи со знаменитым музыкантом из Аргентины. Но почему на ту же встречу стремится успеть старый немецкий антифашист? О цене свободы писали многие. А есть ли цена у святости? В серии «Твёрдый переплёт» издаются книги номинантов (участников) литературного конкурса имени Ф.М.
Книга повествует об истории полка конкистадоров, нашедших легендарный золотой город (Эльдорадо), что их и погубило.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.