Ландскнехт. Часть вторая - [33]

Но у капитана Кане по этому поводу было совсем другое мнение.

— Вперед! — прорычал капитан — В штыки их!

Ну, классика жанра, конечно. В штыки на… ну, хорошо хоть — не на пулеметы. Подумал так… и рванулся вместе со всем вперед. Почему? А потому что лучше иметь шанс получить пулю от врагов, чем гарантию схлопотать пулю от своих. И пошло оно все к чорту!

Бежали не то что толпой, но не разбирая особо, чтоб скорее — все понимали — шанс то только один — быстро добежать. Дохлый шанс, но все же. Оббежал стоящего столбом взводного — насилу удержался, чтобы не приложить прикладом. Кинул взгляд на диверсантов — ах, ты ж, их матерь! Уже добрались до зарослей ежевики, прячутся, карацупы хреновы! Сейчас дадут нам…

Рассказать оно все и то дольше выходит. Первые двое добежали до моста, чуть замялись — огонь уже и дым сильные, видно хорошо чем‑то плеснули эти гады, горючим, да и дым такой, нефтяной, черный. Сразу‑то и не побежишь. Страшновато. И тут — бах! — выстрел. Тот, что чуть позади стоял, согнулся, за бедро схватился, ружье выронил. Передний сразу вперед рванулся, еще кто‑то из первых добежал — и тоже — по мосту, в огонь! Но, как сказать, что совсем в огонь — нема ж дурных. Повезло, что по оврагу, по расщелине этой — ветер тянет. И мост‑то уж весь в огне в общем, а по краю‑то, там огонь и дым сдувает. Вот, они там и рванули, бегом, друг за дружкой… И снова — бах, бах — и оба они… Первый — молча, как бежал, так вниз с моста и ушел. Второй винтовку упустил, за живот, схватился, в огонь упал, и орет, конечно. Кто‑то кинулся его тащить… Бах. Снова выстрел. И крику прибавилось — помощнику в грудину прилетело. А все мы еще бежим, как и бежали, это рассказать долго. И тут я соображаю — опаньки. Приплыли — хрен они дадут нам пройти. Так и перещелкают всех. Через огонь не пробежать уже. А по краю, где еще только и можно — им все видно. Трое их, и не промахнутся они. А потом мост и совсем сгорит. И или мы тут стоять будем, и всех перебьют, или отойдем. Потому как если лезть в тот овраг — то еще проще перестреляют.

Пока я это подумал — а уже сам собой на колено шлепнулся, затвор еще до того дернул, и не глядя особо, в край зарослей и грохнул с винтовки. Неожиданно для наших, они все аж затормозили, дурачки, оглядываются. А я уж внимания не обращаю — дело‑то интересное у меня. Винтовка все же не пристреляна оказалась. Но, нечасто такое бывает, если не в кино, а тут каменистая, пыльная осыпь помогла — увидел я, куда пуля попала! Облачко пыли так и встало, словно разрывной дал. На десять часов, метра на полтора так примерно. Ну, я тут же второй патрон, а тут как раз — бах! — вспышка! Ну и я в ответ, по вспышке, примерно целясь правее и ниже. Уже когда жму спуск, соображаю, что недалеко где‑то щелкнуло, пулей‑то. Встал, затвор дергая, и три шага и снова на колено, и по вспышке снова… А за спиной кто‑то из наших заорал — оттуда, значит, попали таки опять. А только все же, карабины у них, наверное, а они короткие, и тут триста метров, да речка эта, ветер — все не так им просто бить. А вот у меня — винтовка длиннющая, даром, что не пристреляна. Патрон тут винтовочный‑то — чуть помощнее нашего калашниковского. Но с очень длинного ствола пехотной винтовки — летит сильно и прямо. И отдача смешная, да и звук у винтовки на удивление тихий, вспышки тоже нет — ну оно и понятно — длинный ствол. Слишком длинный даже. Целить не так удобно, или садись на ногу, но тогда — и сам мишень. Или лежа, но они выше, а лежа стрелять вверх плохо. Да и опять — мишень. Пока все это думаю, ловлю на мушку заросли, надеюсь подловить, как высунется кто из этих. И от неожиданности, когда над ухом грохнул выстрел, дергаю спуск. Кошу глазом — Варс, оскаленный, дергает на весу, не отрывая от плеча, только голову в сторону отвел, затвор карабина. Матерый сержант, ну да кто ж иначе‑то думал. На выстрел слева отреагировал я спокойнее — Барген рядом, тот не сел, встал, словно с калашникова лупить собрался, в распор так встал, широко ноги расставив и наклоняясь вперед, и тоже — грамотно так держит карабин… С той стороны выстрел — пуля где‑то поверх пошла — и сдвоенный тут.

— Есть! — кто‑то сзади крикнул. А я, раз тут подмога есть, остальные три патрона в магазин набиваю как раз. Оглянулся — а наши все и замерли. Так и стоят живописной мишенью на спуске. Какое тут зло меня взяло!

— Вперрред, желудки! — зарычал, как когда‑то, давным — давно в той еще жизни — На мост! Вперед!!!

И снова за дело, целить по стрелкам. Их и впрямь там двое осталось — одного видать эти дядьки привалили, умелые. Да и те видать не новички — лупить стали теперь прямо с — по‑за кустов, двигаются резко, меняют позиции много. Да только не их уже берет — наши бегут по мосту — вот опять выстрел, и один из штрафников, крича, срывается вниз, но остальные бегут дальше.

А я, прикинув, куда дальше сунется стрелок, всаживаю. Насколько могу 'беглым' все четыре патрона ему 'наперерез'. И тут же кричу Варсу:

— Пустой! — по привычке, на автомате. Тот непонимающе косит глазом, и я поправляюсь — Патроны дай, сержант! У меня все вышли!