Лана - [7]

И куда теперь движешься ты, вверх или вниз?

Это понятия относительные, когда тебя ведут путём посвященных. Тьма держит всех нас в той или иной степени, посвящая в определённые знания. В любой религии человеку достаточно лишь веры, а мы — знаем…

Но истинно верующие способны творить чудеса, недоступные даже посвященным, — кивнул я. — Вспомнить хоть поединок святого Петра с Симоном-магом.

Симона держала в небесах та же сила, что держит и нас, — согласилась она. — Маги, колдуны, ведьмы и прочие посвященные сильны именно неверием верующих. Поэтому мы управляем вами. Прости за честность… Ты спрашивал о том, почему именно ведьмой? Ведьма — единственная из всех, кто может творить добро под маской зла. Мне часто приходилось спасать людей, снимать родовые проклятия, сращивать судьбы. Но за добром всегда следует наказание. Оно бывает разным, от чисто материальных потерь до грубой физической расправы. И дороже всего я плачу за наши встречи с тобой…

Головные боли от застарелого шрама времён Русско-японской войны всё более и более сводили меня с ума. Это была дурацкая дуэль, последствия которой я ощущал на себе до самой смерти. Быть может, именно эта боль и сделала меня тем, кем я стал…

Мой бывший сослуживец и благодетель и не предполагал, как страшно он обманывается, доверив мне всю Даурию. Я поступил с ним, как того требовало реальное положение вещей. Ибо в политике нет союзников, есть только интересы. Первый шаг — формирование своей собственной армии. Второй — её полное и безоговорочное подчинение, с безжалостным контролем и жестокими телесными наказаниями. И третий, быть может самый важный, женитьба на настоящей китайской принцессе, восходящей к династии Цинь!

— Где вы раздобыли такое чудо, барон?

Этому немало способствовали мои связи с монгольскими вождями Халхи. Но не стройте иллюзий, господа, я вряд ли буду заботливым мужем и отцом. Мир ждёт от нас иного. Только очистительный ветер с Востока способен искоренить красную заразу с нашей многострадальной Родины, и новые армии азиатов пройдут под моими знамёнами от Амура до Невы. Мы построим на землях Внешней Монголии новое государство, мы возродим великие династии, мы передадим свет Тибета потерянному двуглавому орлу, и буддизм станет религией будущего…

А как же большевики?

С большевиками мы будем говорить только на одном языке — на языке смерти!

…Логичное развитие наших отношений рано или поздно должно было привести к постели. С моей стороны

было бы полным идиотизмом врать, будто бы наши встречи ежеминутно являли миру образцы редкого целомудрия. Разумеется, нет…

И я и она были нормальными молодыми, здоровыми людьми с правильной ориентацией и естественными потребностями. Хотя не уверен, можно ли называть секс естественной потребностью организма? Возможно, что и да (мало ли примитива на свете?), но мы не занимались сексом. Впрочем, как и не занимались любовью. Прошу прощения, я окончательно запутался…

Если это был секс, то самый возвышенный, романтичный, нежный, разнообразный и до предела насыщенный любовью в её безусловном восхождении к небесам. Если же это была любовь, то, несомненно, дикая, неуправляемая, жадная до кровавых царапин на коже, хлещущих ударов и немыслимой звериной страсти.

Однажды, едва ли с трудом оторвались друг от друга, она простонала:

— Знаешь, что ты делаешь это, как Зевс?

Я не нашёл лучшего ответа, кроме как вновь усилить напор. Её атласная кожа плавилась под моим ладонями, а ноздри мои раздувались от сладковато-солёного запаха женской плоти. Не знаю, как другие, но я всегда понимал желание не по глазам, а по запаху. Я совершенно не разбираюсь в аромате духов, цветов или вин. Не принадлежу к изощрённым гурманам и болезненным эстетам, но запах желания женщины угадывался мною мгновенно и безошибочно.

Лана была изумительна в постели. Мне не с кем её сравнить, я и не пытался бы передать своим ограниченным словесным запасом всю ту невероятную бездну ощущений, которой она накрывала меня, словно морская волна, вылизывающая песчаный берег. Её хотелось всегда. В момент ожидания встречи, при первом поцелуе, в самом акте, после него, уходя домой, всю ночь дома, весь последующий день и так далее.

Пару раз мне в голову приходили мысли, что она меня просто заколдовала. Она, смеясь, отрицала это. Да и я сам отлично знал, что остаюсь рядом с ней по собственной воле. А любить ведьму и больно, и сладко, и страшно…

— Как ты выбрала путь?

— Это несложно. — Лана поудобнее улеглась у меня на плече, поднимая фужер с красным сербским вином, мой подарок. — Тебя находят. А потом предлагают выбор. Я довольно долго ходила в Наблюдателях.

— Что-то вроде послушника в монастыре?

Не совсем. Послушник точно знает, что его ждёт. Он либо будет принят в братство, либо его сочтут более подходящим для мирской жизни. А Наблюдатель не знает ничего. Он лишь смотрит на поступки Старших и пытается определить, к чему более лежит его душа. Но вмешиваться он не вправе, что бы ни увидел!

— То есть ты насмотрелась многого?

— Не иронизируй. Видеть смерть человека и не пытаться спасти — очень непросто. Меня провели всеми дорогами, пока я поняла свой путь…