Лакуна - [38]

— Итак, — поднял коммунальщик правую руку, — надеюсь, вы, наконец, поняли, что возможности вернуться назад нет. Мы вынуждены жить здесь бесконечное количество лет. Вместе. Одним коллективом. И поэтому обязаны правильно организовать свое сосуществование. Чтобы вновь прибывающие, — и Травкин презрительно зыркнул на Дениса, — не вносили сумятицу в головы остальных.

"Ну вот, — поморщился Хромов, — еще одного потянуло в президенты. Неужели это свойство человеческой натуры: как только соберется группа больше двух, обязательно кому-то захочется провести выборы. Хотя, чем не развлечение для скучающих от однообразия аборигенов?"

— Вы что-то задумали? — насторожился дядя Миша — заявление показалось ему угрожающим. — Особый план?

— Да, — и дальше Петр Сергеевич сказал то, чего не ожидал никто, — я решил… жениться на Лане.

— Что? — вскочила девушка. — Что за нелепая шутка? — но, увидев невозмутимое лицо бывшего начальника ЖЭКа, поняла, что все услышанное — серьезно.

— Странный способ делать предложение даме, — хмыкнул Хромов, ему с трудом удавалось сдерживаться. — Вообще-то подобное происходит никак не публично, я бы сказал даже интимно. По крайней мере, в нормальном обществе.

— У нас еще нет общества, — парировал Травкин. — Только отдельные представители. Моя женитьба на Лане продиктована необходимостью. Я не могу позволить, чтобы в нашем узком кругу возникали конфликты. А молодая незамужняя девушка в окружении шестерых мужчин — очаг постоянной нестабильности. Наш брак внесет порядок в систему.

— Но у вас уже есть штамп в паспорте, — возразила Мила Евгеньевна, ее задело, что Петр Сергеевич свел всех обитателей лакуны "вокруг Ланы", а про нее вовсе не упомянул, хотя она тоже женщина. — Двоеженство запрещено законом!

Травкин повернул голову в сторону Крон и нервно передернул плечами: на мгновение ему показалось, что не заведующая детсадом, а его Степанида стукнула кулаком по столу. Что за наваждение?

Травкин по жизни был чистым карьеристом. И всегда считал дураками тех чиновников, которые готовы расстаться с женой, а значит, и с перспективной должностью (в советское время семья считалась непререкаемой ячейкой общества и поэтому собирающегося разводиться обсуждали на партсобрании, могли выговор влепить, что автоматически закрывало дорогу наверх). Петр Сергеевич свою вторую половину не считал идеалом, женился по глупости, в 20 лет, только придя из армии. Демобилизованному любая особа женского пола кажется богиней. Но никогда налево не бегал, даже в мыслях себе этого не позволял — карьерную лестницу холил и лелеял. Но, увидев Лану — они познакомились, когда девушка пришла перепрописываться в другую квартиру в доме на подведомственной ему территории — словно проснулся. Вспыхнувшее чувство Травкин прятал в самые глубины своей души, чтобы никто на свете не догадался. И позволял себе лишь изредка заглядывать в магазинчик, где работала девушка, непременно придумывая причину для посещений. Что удавалось нелегко: за продуктами в их семье ходила только вымуштрованная Степанида. Поэтому Петр Сергеевич изобретал все новые и новые проверки, чем приводил в неистовство хозяина торговой точки. Зато Лана была пару часов как на ладони: ей запрещалось покидать кассу, и Травкин мог любоваться пассией, переходя от полки к полке и делая вид, что внимательно слушает трескотню оправдывающегося на всякий случай владельца.

Коммунальщик свято верил, что хорошо замаскировался. Только расслабился зря: Степанида почувствовала неладное. Вроде и повода нет: вокруг мужика никто из "юбок" не вьется, в карманах пиджака не спрятаны любовные записки, да и рубашки духами не пахнут, и домой супруг приходит постоянно в одно и то же время, и собрания в конторе проходят четко по графику, вывешенному в ЖЭКе, — но… Достаточно посмотреть в его глаза, чтобы увидеть там новый, незнакомый блеск, какую-то тайну. Степанида ревновала дико. Выла по ночам в подушку, растирая слезы кулаками. И открыто шпионила: даже завела традицию кормить мужа обедом прямо за рабочим столом. Но так и не вычислила соперницу.

Оказавшись в лакуне вместе с Ланой, Травкин безумно обрадовался. Теперь нет смысла оглядываться на жену, бояться, что она, узнав о его страсти, наклепает жалобу в партком. А что касается предмета обожания, то Лана сама кинется ему на грудь. Выбор в "черной дыре" невелик: старик, прыщавый юнец, глупый банкир из вчерашних бандитов да бомж. На фоне этой публики, самоуверенно потирал руки Петр Сергеевич, даже почти двукратная разница в возрасте не выглядела преградой — наоборот, подчеркивала солидность. Надо только не навязываться, демонстрировать иногда заботу и не торопиться. Что легко сделать: уж чего, а времени здесь хоть отбавляй — целая вечность. И Травкин терпеливо ждал. Но появление Дениса, рядом с которым Петр Сергеевич стал явно проигрывать, смешало кары, пришелец грозил разрушить то, что коммунальщик с таки усердием долго возводил.

— Мы находимся в особых условиях. Существующие в другом мире шаблоны можно отбросить, — невозмутимо ответил Травкин на тираду Крон. — Поэтому объявляю, что мы с Ланой женимся.