Лагерная учительница - [51]

Перекресток, на котором обычно расставались Иван с Наташей, тихий. Светофоры на углах одиноко помаргивали.

— Теще поклон передать? — спросила шутливо Наташа.

— Непременно. И в ноги.

Наташа побежала прямо, а Иван налево свернул, миновал перекресток, оглянулся, увидел, что Наташа перебежала улицу, и двинулся дальше, думая: молодец, Наташка, после тренировки и пробежки по морозцу бодростью на три дня заряжаешься. Зря Галя не бегает. Может быть, ей легче было бы на обходе квартир, а то сегодня снова еле притащилась с работы, выжатая, с пылающими от усталости ногами. Ночью метаться будет, не зная, куда ноги деть, чтоб они успокоились. Надо предложить ей сегодня перед сном попарить, и, может, легче станет.

Участок в жэке Гале достался самый плохой. Пять шестиподъездных пятиэтажек и одна девятиэтажка. В двух пятиэтажных домах — коммуналки, и как раз оба этих дома, построенных одновременно двадцать пять лет назад, срочно ставили на капитальный ремонт, и нужно было Гале быстро обойти квартиры, выслушать и записать жалобы жильцов и составить дефектную ведомость. Гале приходилось по нескольку раз бегать по этажам в одни и те же квартиры. Одиноких застать до девяти вечера не просто, а они чаще всего проживали в комнатах. Кроме составления дефектной ведомости, нужно было делать повседневную работу. И кружилась, кружилась весь день Галя: обходы квартир и территории, наряды, жалобы, проверки, отчеты, сведения, квартплата, прием квартир за выездом — все нужно делать добросовестно, быстро, иначе не только квартиры не дождешься, но и работу можно потерять. Первый месяц Галя особенно мучилась с отчетами, сведениями, с заполнением различных бланков. Все было внове, приходилось многократно переписывать, портить бланки. Иван на лекциях вспоминал Галю, представлял, чем занимается она, и ему стыдно становилось от мысли, каким трудом приходится Гале зарабатывать квартиру, да еще не государственную, а служебную. Уйдет из жэка, и попросят из квартиры. Галя рассказывала, как недавно выселяли женщину с ребенком. Она не хотела выходить из комнаты, но ее посадили на диван вместе с плачущим ребенком и вынесли на улицу. Лишь после десяти лет работы в жэке можно было закреплять за собой квартиру, она становилась государственной. Но иного выхода для Егоркиных не было. Можно, правда, купить кооперативную квартиру. Говорят, лет пятнадцать назад квартиры стоили дешево, а сейчас бешеные деньги нужно платить. А где их взять? Роман, вон, не выдержал, потянулся за деньгами. На его-то месте Иван спокойно подал бы заявление в райисполком, встал бы на очередь на получение жилья, да и дожидался потихоньку. В своей комнате ждать можно. Поднимаясь в лифте, думал, что нужно к приходу Гали пюре картофельное приготовить с сосисками и салат капустный. Хорошо бы тетя Шура с ребятами поужинали к этому времени. Когда он направлялся в лесопарк, тетя Шура была в кухне. Может, успели. Неудобно было стряпню начинать, когда люди ужинают. И им неприятно есть, когда человек возле них крутится.

В кухне — никого. Иван переоделся быстро, глянул на часы — восемь. За час нужно ужин сварганить. Времени достаточно. Он налил в две кастрюли холодной воды. Одну на плиту поставил. В этом районе Москвы были электрические плиты. Вытащил из пакета несколько картофелин, бросил их под кран в мойку и начал чистить. Редко попадались непорченые картофелины, большинство с почерневшими боками, с язвами. Иван чистил и думал о Гале, вспомнилось, как она жаловалась, что у нее на участке много задолжников по квартплате. Самый высокий процент неплательщиков в жэке, особенно в тех домах, где коммуналки. Там много одиноких пьяниц. Они нигде не работали, копейку, попавшую в руки, с радостным нетерпением старались пропить. Один такой хмырь сумел задолжать государству около двухсот рублей. Больше трех лет не платил. А таких, кто больше года уклонялся, несколько. Если бы они работали, можно было бы написать в бухгалтерию, чтобы взяли из зарплаты. Но таких работников долго нигде не держали. Только узнаешь, что он устроился, напишешь, а его уже выгнали. Егоркин вспомнил об этом и подумал, что нужно вместе с Галей пройтись по задолжникам, попробовать уговорить заплатить. Технику премию не платили, если на участке было много задолжников. Вода в кастрюле на плите зашумела, и Иван как раз взялся чистить последнюю картофелину. Пока дочистил, вода закипела. Он стал резать картофель и бросать в воду. Слегка желтоватые кусочки булькали в кастрюле, вода успокаивалась, затихала. И когда дно кастрюли было закрыто картофелем, усмирилась совсем. Иван прикрыл крышкой кастрюлю и полез в холодильник, одна полка в котором была отдана им с Галей, вытащил сосиски, начатый кочан капусты. Четыре сосиски — в миску с водой и на плиту, а кочан — шинковать. Вода в кастрюле вновь зашумела, забулькала, капельки ее выпрыгивали из-под крышки, шипели неприятно на раскаленной плите. Иван переключил плиту, пригасил и начал перемешивать в миске нашинкованную капусту с морковью и майонезом.

— Куховаришь? — услышал он за спиной голос тети Шуры.