Ладога, Ладога... - [5]
— Сын вернулся, а родителей нет, — невесело пошутил Петя.
— Перестань. Глотнем по капле, и море по колено. Такая компания…
— Вот это мужской разговор, — кивнул вышедший из своей комнаты уже одетый Геннадий Трофимович.
— А я не помешаю? — не без кокетства покосившись на Барочкина, спросила Зинаида.
— Помешать нам может… только прямое попадание снаряда, — взяв на себя инициативу, показал на потолок Барочкин.
Спирт был разлит по рюмкам.
Заулыбались, чокнулись, выпили.
— Ох, как берет, с голоду-то кружит, — сказала пожилая женщина с простым лицом — тетя Дуся.
— С закуской у нас неважно, — вздохнула Софья Дмитриевна.
На белоснежной скатерти особенно убого выглядели три угольно-черных почти прозрачных ломтика хлеба.
— А я вот супчик гороховый сварила, попробуйте, — сказала аристократическая старуха и поставила на стол крохотную кастрюльку.
— Что вы, нас в армии вот так кормят, — отказался от закуски Барочкин.
— Электричества нет, — со вздохом пожаловалась тетя Дуся, — вода уже почти не течет. Что же оно будет?
— Ну чего ты жалуешься, старая? — бодро глянул на нее раскрасневшийся от рюмки спирта Геннадий Трофимович. — В войне, как в драке, главное — выдержать. А потом бей. — И повернулся к Пете: — Ну, рассказывай, солдат, как ты здесь очутился.
Пети от выпитого, наоборот, ожесточился:
— Наступали задом вперед, вот и очутился. — И исподлобья глянул на Геннадия Трофимовича. — За столом рассуждать легко. Вы посмотрите, что делается!
Густые брови старого рабочего насупились.
— Не слепой. И Ваня мои с Сергеем не за столом сидят! И я почти круглые сутки на заводе танки чиню. Один ты, что ли, воюешь?
— Воевал, — невесело сказал Петя. — А теперь списанную полуторку на колеса ставлю.
— Пуль уверен, — попытался успокоить побужденного Петю Барочкин. — Командование что-нибудь придумает — ему видной.
— А и хочу, чтоб мне было видно! — Петя встал. — Кончаем чаепитие, Барочкин. Нас в части ждут.
— Не суетись, — попросил Барочкин, он уютно устроился около Зинаиды и вовсе не торопился уходить.
Лиля смотрела сочувственно на Петю. Встала, пошла к двери, поманила его:
— Петя, на минуточку, пожалуйста.
Он нехотя вышел за ней в коридор. Она подвела его к телефону, висевшему над тумбочкой в углу. Вытянула из-за телефона бумажку, протянула ему. На бумажке карандашом был написан телефонный номер.
— Что это?
— Петрова… — небрежно, полуотвернувшись, сказала она.
— Какая Петрова?
— Какая… Та самая, с которой ты на танцы ходил…
— А-а… — Петя машинально вертел бумажку — все это было так далеко. Смял бумажку в комок, кинул на тумбочку.
Лиля просияла:
— Правильно… Она ведь глупая, как пробка… и волосы, как пакля… — И приблизилась к нему. — Петя, правда, я очень переменилась? Знаешь, я уже паспорт получила. И сразу косы — чик. Мне идет новая прическа? Сейчас в парикмахерских совсем нет очереди, — она говорила быстро и оживленно. — Я теперь в дружину ПВО вступила — по зажигалкам дежурю. — Заглянула ему в глаза. — Петя, ты обо мне там думал?
— Думал, — медленно сказал Петя, — что ты поумнела. — И легонько отодвинул ее, упершись пальцем в кончик носа.
Она чуть не заплакала.
И тут неожиданно зазвонил телефон.
— Вот, — кивнула Лиля. — Наверное, опять она.
— Смотри, еще работает? — удивился Петя и поднял трубку. — Алло?
— Здравствуйте, — сказал в трубке глуховатый женский голос. — Говорят с телефонной станции.
— Да?
— Товарищ абонент, по техническим причинам ваш телефон отключается.
— Почему наш? — не нашелся что ответить Петя.
— Отключаются все квартирные абоненты ленинградской сети, — сказал женский голос и попрощался огорченно: — До свидания.
В трубке что-то щелкнуло, и телефон умолк. Петр медленно повесил трубку, стоял мрачный.
— Это кто звонил? — негромко спросила Лиля.
— Война, — коротко ответил Петя.
Немецкие самолеты летели над Ладогой, подернутой молодым льдом, похожей на синевато-серую пустыню, по которой ни проплыть, ни пройти, ни проехать, где смерзающийся лед перемежался полосами воды.
Потом внизу заколыхались дремучие леса в пятнах поросших мелколесьем болот.
И тут под крыльями самолетов появилась прорезающая леса прерывистая, едва намеченная пунктиром ниточка. Вдоль нее, как муравьи, шевелились серые фигурки. Самолеты опустились ниже, и с близкого расстояния стала видна работа тысяч людей: валили лес, мостили гати — прокладывали дорогу.
Самолеты на бреющем полете облили их пулеметным свинцом.
Фигурки падали в грязь, перемешанную со снегом, уползали под прикрытие деревьев.
А когда самолеты пролетели, люди поднялись, отряхиваясь от болотного месива, в тулупах, ватниках — женщины, старики, подростки — и снова с упорством принялись за работу. Пар валил от разгоряченного дыхания, бревна с плеском плюхались в жижу, утопали в ней, на них валили новые бревна.
— Эй, Сапожников, тебя там спрашивают, — негромко сказал, подойдя к Пете, веснушчатый шофер.
Петя обтер руки, по первому снегу побежал к чугунной садовой решетке.
За решеткой, на улице, и коротком пальтишке и пушистой шапочке, поеживаясь под колючими снежинками, стояла беленькая Лиля.
— Вот, мама велела тебе теплые носки передать. — Она полезла и продуктовую сумку. — По радио обещают сильное понижение температуры. А это Зинаида послала для Коли… — И вынула шарф.
Аннотация ко 2-ому изданию: В литературе о минувшей войне немало рассказано о пехотинцах, артиллеристах, танкистах, летчиках, моряках, партизанах. Но о такой армейской профессии, как военный переводчик, пока почти ничего не сказано. И для тех читателей, кто знает о их работе лишь понаслышке, небольшая книжка С. М. Верникова «Записки военного переводчика» — настоящее открытие. В ней повествуется о нелегком и многообразном труде переводчика — человека, по сути первым вступавшего в контакт с захваченным в плен врагом и разговаривавшим с ним на его родном языке.
Известный военный хирург Герой Социалистического Труда, заслуженный врач РСФСР М. Ф. Гулякин начал свой фронтовой путь в парашютно-десантном батальоне в боях под Москвой, а завершил в Германии. В трудных и опасных условиях он сделал, спасая раненых, около 14 тысяч операций. Обо всем этом и повествует М. Ф. Гулякин. В воспоминаниях А. И. Фомина рассказывается о действиях штурмовой инженерно-саперной бригады, о первых боевых делах «панцирной пехоты», об успехах и неудачах. Представляют интерес воспоминания об участии в разгроме Квантунской армии и послевоенной службе в Харбине. Для массового читателя.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.
Писатель Василий Антонов знаком широкому кругу читателей по книгам «Если останетесь живы», «Знакомая женщина», «Оглядись, если заблудился». В новом сборнике повестей и рассказов -«Последний допрос»- писатель верен своей основной теме. Война навсегда осталась главным событием жизни людей этого возраста. В книгах Василия Антонова переплетаются события военных лет и нашего времени. В повести «Последний допрос» и рассказе «Пески, пески…» писатель воскрешает страницы уже далекой от нас гражданской войны. Он умеет нарисовать живые картины.
«Лейтенант Бертрам», роман известного писателя ГДР старшего поколения Бодо Узе (1904—1963), рассказывает о жизни одной летной части нацистского вермахта, о войне в Испании, участником которой был сам автор, на протяжении целого года сражавшийся на стороне республиканцев. Это одно из лучших прозаических антивоенных произведений, документ сурового противоречивого времени, правдивый рассказ о трагических событиях и нелегких судьбах. На русском языке публикуется впервые.
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.