Лачплесис - [7]

Стол и подсвечники, стулья и стены.

То же, что казалось белыми печами,

Стало вдруг серебряными шкафами.

Серьги и перстни в одном, как жар, горели,

А в другом - мерцали груды ожерелий,

В третьей пещере всё было золотое,

Стены и своды и сводов устои.

Меж колонн сияли золотом постели.

На постелях красные покрывала рдели.

Во второй пещере ведьмы стали раздеваться

Донага, как будто собрались купаться.

Из шкафов старуха достала украшенья,

Девушкам надела их на руки и шеи,

Пышные их волосы жемчугом опутала.

Лачплесис дивился, что не только Спидала

И другие девушки казались знакомы.

В золоте и жемчуге они по-другому

Стали вдруг невиданно, дьявольски красивы.

В медную пещеру, нарядясь, пошли они,

Вкруг кровавой плахи рядышком встали.

Спидала одеждою плаху накрыла,

Взяв топор в руки, ударила с силой

И при том злорадно так проговорила:

"Вот я первая рублю, завтра - не признаю".

И молодчик некий выскочил из плахи,

Спидалу обнял. И оба улетели

В тот покой, где были постланы постели.

И другие девушки, сделав то же самое,

Вслед за нею скрылись со своими молодцами.

Были на молодчиках чёрные кафтаны28,

Шляпы-треуголки сбиты на затылки,

На кривых ногах - блестящие сапожки.

Из-под шляп торчали маленькие рожки.

После всех старуха рубила, восклицая:

"Вот рублю последняя - завтра не признаю".

И тотчас, шипя, из плахи выполз Ликцепурс29

Или, как народ зовёт, хромоногий Нагцепурс,

Набольший над ведьмами, всех чертей начальник,

По кривой высокой шапке отличаемый,

С козырьком, сработанным из ногтей остриженных.

"Всё ли готово?" - спросил он ведьму старую.

"Всё готово!" - пропищала, кланяясь, старуха.

Ликцепурс по плахе тяпнул с размаха.

Пламенем серным пещера озарилась.

Плаха в золотую повозку превратилась,

А топор драконом стал, пышущим яро.

Ликцепурс поехал с ведьмою старой,

В золотой пещере он остановился.

На полу блестящем дракон развалился,

Выдохнул из пасти искры, дым и пламя.

Из постелей выскочили ведьмы с молодцами,

Сатану приветствуя, пред ним заплясали.

И опять на кухню ведьмы убежали.

Острые вилы из кухни притащили,

В пасти у дракона вилы раскалили.

Поднялась тогда в повозке ведьма старая,

Кликнула: "Войдите!" - и клюкой ударила.

Расступились стены, задрожали своды.

Вышли из пролома косматые уроды,

Выволокли человека, белого от страха,

На пол пред драконом бросили с размаха.

И, узнавши пленника, испугался Лачплесис.

Это был Кангарс, живущий в одиночестве

В Кангарских30 горах, в лесу густом, дремучем,

Хитренький ханжа, богомольное чучело

Голосом ужасным Ликцепурс воскликнул:

"Срок твой окончился, грешник несчастный.

Ты сгоришь у пукиса в огненной пасти".

Ужаснулся Кангарс казни неминучей,

Жалобно взмолился: "Пощади, могучий,

Дай отсрочку. Я ж тебе послужу попрежнему"

И, подумав, молвил Кангарсу Ликцепурс:

"Не мольба твоя, другие причины смогли бы

В этот час спасти тебя и отсрочить гибель.

Средь подвластных Перконсу изменников мало.

С Перконсом бороться нам очень трудно стало.

Но на счастье наше, в Балтию вскоре

Люди чужеземные придут из-за моря,

Будут завоевывать Балтию милую,

Новую веру навязывать силою.

Власть их новой веры хочу я видеть в Балтии,

Принести должна она мне много прибыли.

Веры той носители моими стали слугами.

В этом деле помощи от тебя я требую.

Тридцать лет за это дам тебе я жизни.

Пастью дракона, злодей, поклянись мне,

Поклянись бороться с нами против Перконса.

- Я клянусь бороться с вами против Перконса.

- Поклянись, что будешь родины предателем.

- Я клянусь, что буду родины предателем.

- Истреблять, клянись, защитников народа.

- Истреблять, клянусь, защитников народа.

- Ради пользы пришлых свой народ обманывать!

- Ради пользы пришлых свой народ обманывать.

- Вести сюда служителей чужеземной веры!

- Вести сюда служителей чужеземной веры.

- Убивать, клянись, всех, кто сопротивляется.

- Убивать, клянусь, всех, кто сопротивляется.

- В рабство обратить, в конце концов, всю Балтию.

- В рабство обратить, в конце концов, всю Балтию.

- Встань же и живи назначенное время.

Кангарс встал, любезно приветствуемый всеми.

Ликцепурс сказал, что уезжать пора ему.

И поехал, всеми с почетом провожаемый,

С ведьмою старой в ту пещеру медную.

Черные молодчики из повозки ведьму

Высадили, сами в повозку повскакали.

Ведьмы щеками к полу припали.

Вспыхнул вновь огонь удушливый, как сера.

С громом скрылся Ликцепурс под пол пещеры.

Поспешил и Лачплесис выбраться на волю.

Но пробравшись в кухню, прихватил с собою

Свиток, колдовскими покрытый письменами,

В знак, что побывал он в Чортовой яме

И что был свидетелем мерзостных деяний.

В воздухе чистом ночном отдышался он.

Но горело сердце в нём, жалостью терзаясь.

Влез в дупло колоды он, притих, дожидаясь,

Чтобы вышла Спидала, домой полетела.

Провожая девушек, старуха говорила:

"Спидала, скажу тебе нечто нехорошее:

Лачплесис тайком был здесь, во время ужина.

Видел, как с подругами ты тут веселилась".

Спидала то бледной, то красной становилась.

Первая любовь в её сердце превратилась

В яростную ненависть Ведьма ж говорила:

"Дерзкий нашёл бы гибель в пасти пукиса,

Только повелителю не хотелось вмешиваться...