Лабиринт снов - [32]

Я полила на голову, смывая мыльную пену. С водой уходили страх и грусть. Сомнения прочь. Сдюжу. Шестерёнки должны вращаться, чтобы механизм находился в движении.

В дверь вежливо постучали. Черт!!! Первым моим порывом было выскочить из деревяшки и одеться, хотя бы в простыню. Не орать же на весь коридор как в поезде — «Занято!» Проворно я выпрыгнула из воды, безмерно гордясь собой потянулась за тканью. И в ту же секунду с оглушительным грохотом распласталась на скользком полу. Кто бы не вошёл сейчас, пред ним предстал бы редкой красоты кадр! Тщетные попытки встать с моей стороны одна за другой терпели неудачу. Правильно: попробуйте плеснуть мыльной воды на доски и постоять на них. Я готова была провалиться от стыда под землю.

— Светильник, ты в порядке? Помощь не нужна?

Голос Антона. Я смачно выругалась. За дверью послышался негромкий смех.

— Я вхожу.

Я надеялась успеть схватить что-нибудь прикрыться. Не судьба. Антон приоткрыл дверь. Не глядя на меня он наклонился, постелил простыню на пол, поднял за плечи и поставил на ткань. Стянул с полки рубашку и накинул на мою спину.

— Ничего не ушибла?

Я отрицательно завертела головой просовывая в рукава руки. Так как есть, в одной рубахе по колено, с остатками одежды под мышкой мы пробирались до комнаты. На моей кровати лежал чехол для лука и колчан со стрелами.

— Заглянул прежде сюда, — ответил Антошка на мой вопрошающий взгляд. — Я обещал научить тебя им пользоваться. Заодно проверю твои таланты владеть оружием класса «иное».

— Сначала мы поговорим, — я застёгивала ремень на штанах, парень тактично не поворачивал головы. — Антон, какое отношение ты имеешь к усопшим?

Антон молча расчехлял лук.

— Антоша! — меня начинала бесить его скрытность.

Парень любовно погладил оружие.

— Давай так, Светильник: достанешь меня хоть раз — я карты раскрою. И мне проще, и у тебя стимул будет. Мы не только луком займемся, я взял обязательство подготовить тебя и выполню его. Так что все вопросы задашь позже. Договорились?

— Лады!

— Так пошли!

Хорошо, что я не успела позавтракать, судя по солнцу было часов семь утра. Предчувствую, завтрак достался бы земле. Антон завёл меня на тренировочную армейскую площадку. Землю покрывал нетолстый слой песка. По периметру были симметрично расставлены чучела, мишени и столбы, на заборе прибиты стенды с оружием. Антошка скинул пониженку, бросив подле себя на песок снаряжение. В руке остался короткий меч. Я гордо выпрямилась, сжала в ладони рукоять своего серебряного клинка.

— У нас что-то около трех недель, а потом будем в любой момент ждать сигнала. Не в курсе твоего уровня — не видел, но помню ты рассказывала про брата.

Я передёрнула плечами.

— И не увидишь. Потому, что ничего нормально не умею.

Антон скептически изогнул бровь, отбросил меч и взял со стойки деревянный муляж. Побоялся ранить. Не понравилось мне это.

— Сгруппируйся, будет больно, — посоветовал он. — Попробуй сделать выпад.

Я замахнулась в его сторону. Из всего, что произошло дальше, я запомнила толчок под рёбра и как поднималась с колен.

— Всё сложнее, чем я думал, но небезнадёжно, — подвёл оценочный итог мой друг.

— Удобно пользоваться приёмом, которым владеешь в совершенстве, — я была слегка обижена подобным применением силы. — У каждого есть свои примочки, даже у меня.

Антон не смутился.

— Показывай свою.

— Нападай, — предложила я.

Антон нарочито медля подался вперед, я поднырнула под руку и прислонила лезвие к его затылку сзади.

— Не дурствено, — он криво ухмыльнулся, — чересчур медлительно. Попробуй так быстро, как можешь. Давай!

Я попробовала. Через секунду поднимаясь с песка, отплёвывалась и гневно сверкая очами на друга.

— Не честно, ты знал!

— Хочешь так научиться?

Я утвердительно закивала.

— Тогда нам предстоит нелёгкая работёнка.

Времени у нас оказалось больше, чем мы предполагали. Почти четыре недели, встречаясь на тренировочной площадке до рассвета, мы тренировались до упаду. Ни разу мне ещё не удалось зацепить его. Я практически ни с кем не виделась. У меня не было времени общаться с окружающими, нормально поесть и поспать, впрочем, последнее не особенно беспокоило. К тому же Антон был неплохим учителем. На каждой тренировке я задавалась вопросом: где он научился так двигаться?

— Учись видеть следующее движение противника. Урук-кхай — ни тупые животные, ни орки, каких ты знаешь. Будь умнее, когда столкнёшься с ними снова. Ты неплохо умеешь уходить от удара, но недостаточно скоро. Нападать ты не умеешь абсолютно — придётся учить. Из лука ты не стреляешь…

Мда-а-а-а… Лук я смогла натянуть далеко не с первого раза.

— Сразу бери стрелу, как ты собираешься делать это отдельно?

Я стушевалась. Рука ощупывала спину. Ни одна из стрел не хотела попадать в пальцы, предательски падая на песок. Антон зашёл сзади, положил свои ладони на мои. Спиной я ощутила жар его тела. В этом жесте не было ничего, что могло бы взволновать кровь, тронуть во мне женщину. Движения Антона мягки, в них нежность, но нежность братская, оберегающая, сострадательная, ни следа мужского желания.

— Это должно быть отработанно у тебя до автоматизма: рукой без стрелы тетиву не натягиваешь, так и запиши на лбу. Смотри. Лук был сделан из живого дерева и он такой же живой как ты, — он провёл моей ладонью по плечам лука. — Стрела умеет петь. Нужно её услышать. Некоторые воспеватели считали лук легкомысленным оружием. Какой героизм без ближнего боя? На практике он оказывался одним из самых смертоносных орудий. Одна стрела — и противник повержен. В зависимости от расстояния и наконечника стрелы она может пробить любой щит и броню. У орков обычно тяжёлые боевые стрелы с коваными наконечниками, ни о какой прицельной стрельбе на дистанцию дольше пятидесяти метров здесь не может быть и речи. Твоя позиция втрое выигрышна.