Лабиринт - [14]
— Ты хочешь нас просветить, Катырев? — надменно и в то же время осторожно полюбопытствовала Олимпиада Эдуардовна. — Милости просим…
— Да не хочу я вас просвещать, — вздохом выражая безнадежность, тихо сказал Борис. — Вы учитель и знаете больше нас. — Чувствовалось, что Борис делает страшные усилия над собой, чтобы не обидеть Олимпиаду Эдуардовну, но он не умел хитрить и своим простодушием еще сильнее обижал ее. — Согласитесь, мы же не можем не заметить, что якобинцы, торжественно заявив в «Декларации прав человека». «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах», установили потом жестокую диктатуру, безнаказанно казнили любого, кого определяли контрреволюционером. Марат и Робеспьер сами пали жертвами террора. И у нас диктатура пролетариата репрессировала и казнила неугодных, но в результате вслед за теми, кого посчитали врагами, погибли и те, кто диктатуру устанавливал. Почему так?..
Сонечка видела, что Олимпиада Эдуардовна встрепенулась — не к ней ли обращен вопрос? Втайне она, без сомнения, ненавидела Катырева за недоступные ей образованность и интеллигентность, но Борис и не ждал от нее никаких разъяснений, он мечтал только о том, чтобы его хоть однажды выслушали, и наивно предполагал, что, выговорившись, сумеет внести необходимую ясность в наболевшие вопросы.
— Несчастье и, кстати, виновность всех революционеров, — робко продолжил он, — в том, что, устанавливая диктатуру, интересы общества, человечества они ставят выше интересов человека, мораль приносят в жертву целесообразности. Примерно так объясняет это Артур Кестлер.
Завуч затравленно молчала. Скорее всего, она не удосужилась прочитать Кестлера. Где уж ей, при ее-то занятости!.. А Борис слишком осмелел, должно быть, от нервного возбуждения и рискнул высказаться до конца:
— Кстати, я не понял, почему вы с такой издевкой говорили о предсказаниях? Разве нам не известны пророчества Мишеля Нострадамуса? В книге, вышедшей в 1558 году, он выделил строку, в которой говорилось: «1792 год будет предполагать возобновление века». Он угадал великую Французскую революцию, недавно изученную нами с вашей помощью. И все другие важнейшие события предвидел больше чем на полторы тысячи лет вперед. И век Октября обозначил семьюдесятью тремя годами и семью месяцами…
Трудно представить себе, как выкрутилась бы застигнутая врасплох Олимпиада Эдуардовна, но тут, сметая все страсти и дальнейшие рассуждения, вольным ветром пронесся по школе звонок на перемену, и буйная орава старших подростков вырвалась из загона на просторы широкого школьного коридора.
Сонечка принудила себя оторваться от парты и дотащиться до лестничной площадки, где и забилась в укромный угол у входа на чердак. Взбалмошность одноклассников убийственно действовала на Сонечку. Она лелеяла мечту о спокойной и справедливой жизни, но знала, что ее желаниям никогда не осуществиться.
Присев на корточки, оттого что плохо держалась на ногах, Соня вдруг услышала рядом два знакомых взволнованных голоса.
— Я уйду из этой дурацкой школы, от этих идиотов, иначе я сорвусь и попаду в психушку. — Это был Боб Катырев, его голос Соня признала бы из тысячи.
— У тебя странный ум, Боб, книжный, — прошептала, оглядываясь по сторонам, Лина. Соню, затаившуюся у их ног, Лина и Боб не замечали. — Неужели ты не понимаешь, что в другой школе будет другая Вика, другой Колюня, другая Олимпиада Эдуардовна, но они все равно будут, потому что все они продукт системы… — Она еще понизила голос: — Система никуда не делась и не денется еще долгое время, и ты, Боб, должен научиться жить в ней, а то погибнешь, как тебе пообещала Вика…
— Что же мне, отказаться от самого себя? Как ты? Ты взаимодействуешь с ними, извини, как последняя дура. И, как заметила незабвенная Олимпиада Эдуардовна, корешуешься с Пупониным и Семушкиной.
— Ах, Боб, — с сожалением посмотрела на Бориса Лина, — мы с тобой не в дворянском собрании. Пойми, не хочется навлекать на себя неприязнь, вот и приходится прикидываться газонной травкой. И поверь, чтобы выглядеть дурой, нужно быть очень умной. Ну, пошли, их раздражает, когда мы вместе. Не стоит подставляться, давать повод чесать языки. Ты же умница…
Лина за рукав потащила Бориса к двери, ведущей в коридор, так и не обратив внимания на Соню.
«Почему я родилась уродиной? — смахивая непрошеные слезинки, думала Соня. — Почему я не такая умная и красивая, как Лина? Почему вообще я не такая, как все? Никогда не получается у меня нормальная прическа, чтобы волосы не торчали, как сухие колосья из снопа. Мне легче исчезнуть с лица земли, чем броситься на шею к Борису Катыреву, как это сделала при всех развязная Семушкина. Если бы я выпрыгнула из собственной кожи… все равно ни за что не освоила бы науки подергивать плечиком, вилять задом и строить глазки мальчишкам. И перекидываться колкостями и хамскими словами, словно мячом, и легко прыгать через козла в физкультурном зале, и уверенно отстаивать свою точку зрения в споре, и многое, многое другое… И значит, быть мне всегда отшельницей, забытой всеми и одинокой. И не то, что Борис Катырев, никто и попроще никогда не полюбит меня…»
В книге рассказывается о беспокойной жизни подростков одного из старших классов, у которых трудно складываются отношения с учителями и родителями, да и между собой они не могут найти общего языка, не умеют правильно оценивать свои поступки, что приводит к беде.
В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.