Лабиринт моей жизни - [37]

11. Разговоры по душам и женщина в довесок к сараю

С точки зрения нейронауки решения лучше принимать утром. За ночь нервная система находит самый удобный и быстрый путь для движения импульсов по нейронам. Теоретики тайм-менеджмента также настаивают, что все самое важное следует планировать на начало дня. Михаил Иванович Орлов был далек от науки, но, исходя из своего опыта, знал, что если ему предстоит нечто значительное, то лучше всего заняться этим прямо с утра. Поэтому поговорить со своей внучкой он решил до завтрака.

Стасю разбудил стук в дверь. Она лениво потянулась в постели и посмотрела на часы. Половина восьмого. Не прошло и часа, как она вернулась от Беркута. Кто мог наведаться в такое время? Стук повторился, и ей пришлось подняться.

— Да? — по пути запахивая на себе халат, спросила она.

— Доброе утро, Стася. Твой дедушка ждет в кабинете, — через закрытую дверь ответил Петька.

— Уже? — Стася распахнула дверь и посмотрела на дедова помощника. Он явно давно встал, потому что выглядел весьма бодрым и очень нарядным. Волосы блестели от тонны укладочного геля, с помощью которого Петя сделал прическу Элвиса Пресли, ворот бирюзовой рубашки был так накрахмален, что стоял колом, а светло-серые брюки переливались стальным блеском. Самый настоящий попугай. — Дедушка встал?

— Да, и сейчас ждет тебя, потому что хочет решить все вопросы до завтрака, так что поторапливайся.

— Хорошо.

Приведя себя в порядок, Стася направилась в Максов кабинет, где за столом уже восседал ее дедушка. Михаил Иванович так же, как и его помощник, вырядился во все пестрое, но его образ дополняла огромная черная ковбойская шляпа. Он откинулся в кресле и, не смущаясь внучки, прикурил.

— Дорогая, ты не куришь? — поинтересовался он.

— Нет, дедушка. И тебе не советую.

— Вот правильно. Тебе не нужно себя травить, а мне уже хуже не будет. — Прикрыв глаза, Михаил Иванович затянулся и почти сразу выпустил дым в воздух. — Стасенька, плесни-ка мне коньячку.

— Дед, сейчас нет и девяти утра! Не рановато ли?

— Для хорошего алкоголя рано не бывает. Давай-давай…

Стася поняла, что спорить с дедом бесполезно, и налила в рюмку немного коньяка, надеясь, что он не попросит еще. Михаил Иванович осушил ее залпом, но добавки не попросил.

— Стася, я хочу попросить у тебя прощения… — начал дедушка.

— Прощения? За что?

— Что не забрал тебя, когда Сережа умер. Что ограничился одними деньгами… Но там, на похоронах, я просто не знал, как к тебе подойти. Ты стояла в сторонке с Сашей, плакала, а у меня сердце разрывалось, что сына хороню и к тебе подступиться не могу. Тогда я решил, что с теткой тебе лучше будет. Обговорил все с Лилей, пообещал высылать на твое содержание ежемесячно, а с нее отчет о твоих успехах. Потом, через пару лет, я все же решился на встречу, но Лиля сказала, что ты учишься в университете, а мне лучше не лезть в твою жизнь…

— И после этого ты продолжил давать ей деньги?

— А как же иначе ты бы выучилась в хорошем вузе? Как иначе мир бы посмотрела? — вопросил Михаил Иванович, а Стася опустила голову, боясь признаться, что на самом деле ничего этого не было. — Лилька не смогла бы тебя всем этим обеспечить, а мартышка ее — тот еще нахлебник. Подающий надежды врач-ученый… Ага… как же! Он и был, может, поначалу подающим надежды, но после скандала…

— А что за скандал? — все же решилась спросить Стася.

— Ну как? Ты не помнишь? Шесть лет назад его прижучили с экспериментами. Он же ставил опыты на своих заключенных.

— Заключенных?

— Дочка, твой отчим не говорил, что работал тюремным врачом?

— Да… но я как-то не подумала об этом…

Стася отвела взгляд, чтобы дедушка не понял, что она лжет. И ей требовалось время осмыслить слова деда. Макс — бывший тюремный врач, ставивший эксперименты на людях? Так выходило, он еще большее чудовище, чем она думала раньше. Но ведь Лиля рассказывала историю их знакомства, что именно к Максу как к врачу попала Стася после очередной истории. Что же получалось? Она сидела в тюрьме?

— Макса поперли с работы, вот он и осел дома. Начал практиковать здесь, но не думаю, что это прибыльно.

— Дедушка, а почему столько лет ты не искал со мной встреч? Почему не разыскивал? Ты бы мог не спрашивать у ма… тети, а найти меня! — воскликнула Стася.

— Ох, дочка… Боялся я. Боялся, что, если свалюсь как снег на голову, ты меня не примешь. По сути, я ведь был тебе чужим человеком. Когда мы с Сережкой, папкой твоим, рассорились, ты еще совсем малявкой была. Даже шести не исполнилось.

— А почему тогда сейчас? Что изменилось?..

— Давай по порядку. Первое, что мне нужно знать, ты меня прощаешь?

— Дедушка…

— Отвечай, Станислава, прощаешь?

— Ну конечно! Ты же мой дедушка! — совершенно искренне ответила Стася, чувствуя необъятную нежность к этому хмурому старику. В нем она действительно сумела найти родного человека, хотя они общались всего ничего. И главное, Стася чувствовала, что дед любит ее. Любит по-настоящему, а не потому, что ему что-то было нужно.

— Хорошо, Стасенька… Хорошо. Тогда начну рассказ с самого начала. С твоих родителей. Не думаю, что Лилька много рассказывала о твоей родной маме. Она всегда дико ревновала Сережу к Рите.