Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) - [41]
Таких примеров в дальнейшем не встретишь. Как только Вы выходите за пределы не очень интересного для Вас, обязательного, вводного — появляются и яркие краски, и задор, и слова уже льются, а не топчутся.
Есть у меня несколько пожеланий.
Первое — личного характера. На стр. 81 Вы поминаете меня и мой «Пакет». Нужно ли это? Ведь в других случаях Вы обходитесь без имен и названий. Зачем же изменять взятому правилу? Впрочем, я тут пекусь, признаться, не столько о стройности принятой Вами системы, сколько о собственном реноме.
Еще одно пожелание. Не стоит ли Вам подыскать названия главам и разделам? Советую, Лидочка, подумать над этим. Заглавия не только оживят книгу, но и помогут читателю лучше ориентироваться в ней. А ведь к этой книге — я уверен — многим и многим понадобится и захочется обратиться не один раз.
Не скажете ли Вы где-нибудь несколько слов в защиту вульгаризмов, в частности — жаргона. (Хотя бы там, где Вы говорите о даме «просто приятной» и «приятной во всех отношениях».) Любое слово может обогатить литературный язык — в том числе и жаргонное. Вот — первый вспомнившийся пример: двурушник, двурушничество. Слово это встречается у Ленина, в передовых «Правды» и т. д. А ведь немногие знают, что происхождение его — блатное. Так назывались в старину у профессиональных нищих, у «стрелков», их наиболее деятельные соратники, просившие подаяние сразу двумя руками.
Лидочка! Ждем продолжения!
Желаю Вам здоровья, вылезайте из гриппа и — пишите, пишите, дописывайте то, что осталось. Ведь у Вас уже все на ходу, все кипит, все уже в той стадии, когда работа становится самоходной, — только сиди да заправляй машинку или нацеживай чернила в ручку.
>18/IV 59.
Дорогой Алексей Иванович!
Что-то от Вас давно нет вестей.
Я уныло и бездарно корплю над пятой главой. Два шага вперед, три назад. Срок, срок, срок! Мне не поспеть ни за что.
Некоторые радости: вчера я держала в руках сигнальный экземпляр «Солнечного вещества». Тиража еще нет, но теперь я уже не боюсь: он будет.
Сейчас передо мною лежит верстка «Месяца диких коз» Хавкина. Читаю и снова убеждаюсь, что в этой книге много хорошего.
Да, еще радость: книжка Сарнова[202]. Я ее прочла вчера очень внимательно. Это радость сквозь утраты. Утрачено время, утрачен голос автора. Почему-то скучно читать о «Республике» и о «Часах». Со многим я не согласна — напр., с тем, что Гайдар лирик, а Вы — нет. (Пример из Гайдара — кусок риторики, а не лирики.) Но зато очень хорошо у него вышло о Маршаке, о «Пакете», о «Долорес». Вообще книжка квалифицированная. И хорошо, что она существует. И Сарнов, несомненно, человек талантливый.
>Ленинград, 26.IV.59 г.
Дорогая Лидочка!
Писал Вам на днях из Комарова, а в Ленинграде ждало меня Ваше письмо. Спасибо. Радуюсь вместе с Вами, что скоро к читателям (и ко мне в том числе) вернется «Солнечное вещество». Удивился (и порадовался, конечно), узнав, что вышла книжка Сарнова. А я уж, признаться, думал, что Детгиз угробил ее вместе с «Республикой», «Часами» и прочим. Вчера заходили с Машкой в Дом Книги, — в Ленинграде сарновской книжки нет. Если будет случай, попадется она Вам на глаза — купите, пожалуйста, несколько экземпляров для меня. Очень обяжете. В рукописи-то я эту книгу читал, но, говорят, после этого ее еще раз простирали, прополоскали и выгладили. Жалко мне и себя, а еще больше — молодого и действительно очень талантливого автора.
Пишу это письмо наспех. В квартире у нас идет ремонт, в комнате у меня воздвигнуты наконец книжные полки, и я второй день до изнеможения тружусь — расставляю книги, которых, как выяснилось, куда больше, чем нужно.
Желаю Вам успешно и в заданный срок закончить пятую главу и все последующие. Книга у Вас получится ОЧЕНЬ хорошая. То, что уже написано, — верный тому залог.
>6/V 59.
Дорогой Алексей Иванович. Спасибо, милый друг, что верите в мою книжку, — мне эта вера очень нужна. Я как-то растерялась и ослабела, а ведь сколько еще труда — и горя — впереди.
Получили ли Вы книжку Сарнова — 5 экземпляров? Он послал один в Комарово и четыре в Ленинград. С этой книжкой тоже морока. Мне предложили написать о ней в «Лит. Газету», а я отказалась. Не только потому, что не могу сейчас отрываться от своего писания, но и потому, что мне слишком хочется сетовать на то, что из нее исчезло. А это неуместно.
Гнетет меня необходимость написать о Введенском. Я обещала — и не пишу (Предисловие к стихам). Не знаете ли адреса — и фамилии — жены его? Мне необходимо обратиться к ней за некоторыми справками.
>Разлив, 7.VIII.59.
Дорогая Лидочка!
В чем дело? Почему вдруг оборвалась наша переписка? Обидел я Вас чем-нибудь? Огорчил?
Прислали Вы мне свою статью о редактуре и, против обыкновения, даже не надписали ее
