Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) - [40]
>10/VIII 58.
Дорогой Алексей Иванович. Спасибо Вам за письмо. Словно я сама побывала в тот день в Ленинграде и в Сестрорецке и проводила Михаила Михайловича, и слушала все то, что через десятилетия будет с презрением пересказываться в учебнике литературы. А Ваше письмо войдет, конечно, в соответствующий том «Литературного Наследства» и в комментарий к последнему тому собрания сочинений (не говоря уж о собрании Ваших собственных писем) Михаила Михайловича (не говоря уж о Собрании Ваших собственных сочинений).
>11.VIII.58 г.
Дорогая Лидочка, посылаю часть моих пометок[197]. Окончание следует. Ответил я как будто на все вопросы Вашей «анкеты», но боюсь, что все-таки не совсем то, что Вам нужно.
Что слышно с «Солнечным веществом»? Выйдет ли? Удалось ли? А «Малеевская повесть»[198] — сделали ли Вы то, что собирались сделать?
>Разлив 26.VIII.58 г.
Дорогая Лидочка!
Тронула меня Ваша телеграмма[199]. Большое спасибо, что вспомнили обо мне в трудные для Вас минуты. Только напрасно Вы обозвали меня «живым классиком». Думаю, что именно эти слова Вашей телеграммы натолкнули на мысль работников Сестрорецкого телеграфа тоже поприветствовать меня. Впрочем, милая их телеграмма, подписанная: «ваши читатели работники телеграфа», по-настоящему меня растрогала.
А начальство наше — в лице Соболева, Сартакова и какого-то неизвестного мне Шишова — поздравило меня предельно сухо, что меня, конечно, не должно огорчать, как не должно радовать, что тепло и задушевно привечали меня Чевычелов, Пискунов, Максимова, Компаниец и прочие ненавистники и гонители мои.
Вообще странные бывают на свете вещи. Лесючевский прислал мне дружескую и уважительную телеграмму, а на письмо мое — относительно «Республики Шкид» — так и не ответил. А уже месяц прошел, с лишним, как я ему написал.
>4/IX 58.
Дорогой Алексей Иванович. Вы сделали — и в такое трудное для Вас время — для моей книги больше, чем кто-либо; больной переписывали, вспоминали, стучали на машинке и снабдили меня материалом, которому цены нет.
Страницы Ваших писем о редакторе (те, где Вы характеризуете тупицу) так совпадают с моими черновиками, что мне было жутковато читать.
Спасибо Вам.
>17/X 58.
Дорогой Алексей Иванович. Как раз я собиралась Вас окликнуть, когда получила Ваше милое письмецо.
Очень меня ударила смерть Заболоцкого[200]. И подумайте: все его друзья молодости уже умерли: Шварц, Хармс, Введенский. Он был последним на этом кусте, весь куст — вырыт.
>16/II 59.
Дорогой Алексей Иванович.
Узнав, что все Ваше семейство в гриппу, я звонила Вам. Говорила с Элико Семеновной, которая мне подробно рассказала обо всех Ваших злоключениях.
Нашу семью грипп пока миновал. Я так радовалась, что К. И. за городом и молодцом. А теперь он в больнице. Поскользнулся возле дачи С. С. Смирнова, с него упала шапка, и он со всего размаху стукнулся головой о лед. Его увезли в Загородную кремлевскую больницу. Вчера полдня я у него была.
Перестав говорить о болезни, он сразу заговорил о Вашей книге. Просил передать Вам благодарность за подарок. А потом произнес речь, которую воспроизвожу слово в слово:
«Читал его книгу всю ночь с наслаждением. Это абсолютный художник. Многое просто на мопассановском уровне. Чудесный рассказ „Карлушкин фокус“, я его не знал. >(Хохочет.) Ах, как все точно, какой мастер! Вот нам говорят: Катаев, Фадеев… Они ему оба вместе в подметки не годятся. Это настоящий классик, и я всегда конфужусь, когда получаю от него в письмах всякие хорошие слова. Пожалуйста, напиши ему, как я его люблю и высоко ставлю. Чуть мне позволят читать, я сразу буду читать книгу дальше».
>Комарово. 2.3.59 г.
Дорогая Лидочка!
Прежде всего — о рукописи[201]. Спасибо, что прислали ее, и еще большее спасибо за то, что предприняли и почти осуществили уже этот великий (во всех отношениях великий) труд!
Хорошо ли это? Прекрасно! У меня тут корректуры скопились — и свои, и «Костровские». Я все отложил и читал, и, дочитав, жалел, что «продолжения не следует».
Правда, поначалу мне казалось, что несколько затянуто предисловие, что в первых главах слишком много примеров дурной (т. е. ни шаткой ни валкой) прозы и что цитаты эти излишне пространны. Но потом, в масштабах всей книги, все это как-то забывается, уже не кажется лишним. Понимаешь, что все это нужно. И что примеры из средней прозы так же необходимы и так же уместны, как и блестящие цитаты из Панферова.
Может быть, начало действительно вяловато и суховато по сравнению со всем остальным. Не расписались еще — во-первых. А во-вторых — вводно-историческая часть, по-видимому, не дает размахнуться Вашему таланту. Там, где нет полемики, Вы — не в своей стихии. (С Панферовым Вы разделываетесь блестяще. Не знаю, как выдержит все это редактор, если он хоть немного похож на того, с которого Вы портрет пишете.)
Вот пример фразы недостаточно энергичной: «Путь таланту… был пробит, проложен» (на стр. 7). Это
«Тут у нас пороховой склад. А ты будешь часовой. Дай честное слово, что не уйдешь». Я дал и вот стою. Так ответил мальчик, заинтересованному прохожему. Уже наступает ночь, но он дал слово, а обещанное надо выполнять. Как помочь мальчишке, который верит в искренность и честность, если дал слово, то выполняет его полностью. Художник Иван Иванович Харкевич.
В настоящее четырехтомное собрание сочинений входят все наиболее значительные произведения Л. Пантелеева (настоящее имя — Алексей Иванович Еремеев).В первый том вошли повесть «Ленька Пантелеев», рассказы, стихи и сказки для старшего, среднего и дошкольного возраста.Вступительная статья К. Чуковского.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге Лидия Чуковская, автор знаменитых «Записок об Анне Ахматовой», рассказывает о своем отце Корнее Чуковском. Написанные ясным, простым, очень точным и образным языком, эти воспоминания о жизни Корнея Ивановича, о Куоккале (Репино), об отношении Чуковского к детям, природе, деятелям искусства, которых он хорошо знал, – Репину, Горькому, Маяковскому, Блоку, Шаляпину и многим другим. Книга доставит настоящее удовольствие и детям, и взрослым.
«Республика Шкид» – добрая и веселая книга о беспокойных жителях интерната для беспризорных, об их воспитателях, о том, как хулиганы и карманные воришки превращаются в людей, поступки которых определяют понятия «честь», «совесть», «дружба».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
«В Ленинградском Политехническом институте была команда альпинистов, руководимая тренером и капитаном Василием Сасоровым. В сороковом году она стала лучшей командой Советского Союза. Получила медали рекордсменов и выполнила нормы мастеров спорта.В самом начале войны команда всем составом ушла на фронт. Добровольцами, рядовыми солдатами, разведчиками 1-й Горнострелковой бригады, вскорости ставшей болотнострелковой, ибо ее бросили не в горы, а защищать дальние подступы к Ленинграду.Нас было десять человек коренных ленинградцев, и нас стали убивать.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Николай Павлович Анциферов (1889–1958) — выдающийся историк и литературовед, автор классических работ по истории Петербурга. До выхода этого издания эпистолярное наследие Анциферова не публиковалось. Между тем разнообразие его адресатов и широкий круг знакомых, от Владимира Вернадского до Бориса Эйхенбаума и Марины Юдиной, делают переписку ученого ценным источником знаний о русской культуре XX века. Особый пласт в ней составляет собрание писем, посланных родным и друзьям из ГУЛАГа (1929–1933, 1938–1939), — уникальный человеческий документ эпохи тотальной дегуманизации общества.