Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) - [184]
…Каждый эпизод и вся Ваша вещь в целом — прекрасное художественное произведение, достоверное и фактически и художественно… Виден действительно не только сложный, но сложнейший характер. Сочетание инфантильности со зрелостью, практичности с беспомощностью, расчетливости с безрассудностью, тщеславия с жертвенностью…
Да, вот так.
PS. О «Реквиеме» скажу, что с С. А. Лурье я не знакома, не знаю, кто это, а также впервые узнаю из Вашего письма, что текст «Реквиема» со мною сверен… Кто, как, когда?
Если увижусь с З. Б. Томашевской — выскажусь о ее поступке с полной точностью[825].
>17/IV 87.
Дорогой Алексей Иванович. Начну со срочного дела: с С. Д. Дрейдена.
1 апреля, у нас, в Переделкине С. Д. прочел отрывок из своих воспоминаний о К. И. Он знаком с К. И. — и был влюблен в К. И. — со своих 12 лет. Он тенишевец. Я была очень дружна — в школе и после школы, с братом С. Д. — Гришей. Вплоть до Гришиной смерти (лет 10 назад). Наш Коля дружил — в юности — с С. Д., а наш Боба — с Шуриком[826]. Поэтому К. И. надписал одну свою книжку их матери, Софье Ильиничне, так: «Мамаше дрейденят от папаши чуковят»…
Сима Дрейден бегал за К. И. как влюбленный за барышней. В детстве, в юности, всегда. В старости нарочно брал путевку в Дом Творчества в Переделкине, чтоб каждый день видеть К. И. Тот называл его «Симочка», а наша домработница — «Семячкин».
Теперь этому Семячкину — 82 года. Он на 90 % слеп и на 50 % глух. Кроме того, он одинок. Кроме того, теряет память. Кроме того — не жалуется. Видимся мы с ним — т. е. я с ним — редко, но между нами сохранилось школьное «ты».
По профессии он — театро-кино-специалист. Автор многих статей, рецензий, книг об актерах, режиссерах, кино и театральных постановках, а также капитального труда «Ленин в театральных креслах». Провел 5 лет в лагере (во времена «борьбы с космополитизмом»), Вернувшись, сказал мне: — Знаешь, я, кажется, экзамен выдержал — ну, на троечку, и заплакал один раз: когда вдруг, лежа на нарах, услыхал по радио голос К. И. … «Мойдодыр»… Надо мною там товарищи смеялись: взрослый мужик из-за «Мойдодыра» ревет… А я из-за голоса…
Итак, 1 апреля… С. Д. по моей просьбе прочел отрывок из своих воспоминаний о К. И. Т. е. не он читал — он читать не может, слеп — а за него, по его выбору, Клара Израилевна. Это была переписка К. И. со Шварцем (которого С. Д. чрезвычайно ценил и ценит). Переписка попала ему в руки вполне законно (он вообще человек порядочный). Кончалась «цепочка» письмом К. И. к Екатерине Ивановне, в котором К. И. пишет о «Драконе» как о пьесе не столько талантливой, сколь гениальной.
Через день С. Д. позвонил мне и сказал, что многие наши гости очень заинтересовались перепиской, спрашивали его: почему он не упомянул о «Белом волке»? И что я ему советую теперь делать? Он согласен: прятаться от этого вопроса не следует, вопрос — обоснован.
— Знаешь, — сказала я, — мне говорил мой друг, Алексей Иванович Пантелеев, что Евгений Львович сам об этой главе своих «ме» сожалел, признавая неправоту свою. Ты обратись к Алексею Ивановичу, он тебе и ответит по правде.
С. Д. обратился… Мне кажется, Вам надо ему ответить. Никакой библиографии не требуется. Напишите коротко и ясно, то, что было Вами заявлено с писательской трибуны. Вот, мол, Шварц читал мне то-то, согласился со мною в том-то; я об этом публично впоследствии заявлял и подтверждаю снова… Вот и все… Если можете — напишите скорее, потому что «Семячкин» очень ждет… Если я поставила Вас в неудобное положение — извините меня, я, значит, не все учла.
_____________________
Снова я хочу о Ваших «ме». Когда я их слушала — делала свои пометки на обложке какого-то своего блокнотика — и притом — вслепую. Блокнотик затерялся, а теперь я снова нашла его. Это так, попутные соображения, беглые и никчемные… Но сообщаю их Вам, просто делюсь ими, безо всякой цели… Меня всегда поражало, что Ахматова не любит Чехова. Постепенно я узнала и поняла, что не любило его целое литературное поколение. Цветаева (в письме к Пастернаку). Мандельштам (противник его пьес). Пастернак полюбил в конце жизни (прибегал к К. И. по соседству и брал том за томом). И вот теперь, читая Ваши воспоминания об С. Я., вспомнила
