L - [26]
Конечно же, я думала о Кире. Ее ливжурнал регулярно повествовал о новых проектах, встречах с интересными людьми, впечатлениях о походах в кино, театры, на выставки. Иногда меня поражало, насколько часто мы совпадали в одних и тех же пространствах, разминовываясь буквально несколькими минутами, насколько синхронно мы могли переживать одни и те же состояния. В этом виделась некая связь, во всяком случае, при желании, обнаружить ее было несложно. И ничего о личном. Черт! Получалось, что самое интересное было мне недоступно. Периодически я давала себе клятвенные обещания прекратить эту виртуальную связь, не приносящую мне ничего, кроме ухода от реальности в вымышленный мир, наполненный смутными мечтами о том, как могло бы все сложиться, если бы…
Женька безрезультатно бомбардировала меня звонками уже несколько дней. Я вежливо, но непреклонно ограничивалась обсуждением погоды и наотрез отказывалась от встреч.
Я, вправду хотела с ней дружить? Нет, разумеется. Нас тянуло друг к другу со страшной силой, Женька весьма болезненно реагировала на мои попытки отдалиться и все время нарушала искусственно создаваемую мной дистанцию. Мы могли бы начать встречаться уже на следующий день после нашего первого путешествия. И, вполне возможно, что уже через несколько недель все кати выветрились бы из Женькиной упрямой головы. Но.
Есть такая интересная шутка сознания — не смотреть в лицо реальности. Сколько раз я слышала возмущенные голоса своих знакомых: «Так быть не должно! Она клялась мне в любви! Она обещала никогда меня не предавать! Она обманывала меня, изменяла, врала!» Их много, вариаций. Да, нам всем хочется, чтоб все в жизни происходило так, как должно быть по нашему представлению. И мы все поступаем с точностью до наоборот. Поэтому видеть реальность отношений такой, какая она есть, — неплохой навык взросления.
Я не хотела жить втроем с призраком. С накатывающими воспоминаниями, с незавершенной моделью отношений. Пять лет. И Катя ушла к другой. Поэтому все мои представления о том, чего и как мне бы хотелось, я нежно, но непреклонно задвинула на задний план. Я старалась не втягиваться глубоко эмоционально, не привязываться. Но я знала цену себе, изучила характер Женьки, и, поразмыслив об их ситуации с Катей, я четко понимала, что нужно поступить наоборот.
Пусть она ее вернет. Все равно того доверия, надежности, стабильности, иллюзия которых держала Женьку рядом со своей партнершей долгие годы, безвозвратно испарились. Да, Женькиных чувств ко мне недостаточно для того, чтобы стереть Катю из своей памяти в два счета. И меньше всего я бы хотела когда-нибудь попасть в положение человека, который «все равно не тот». Я слишком хорошо знала это состояние вечного разочарования, компромисса, знала его изнутри. Поэтому я ничем не рисковала. Не проявляла своих чувств — их проявление ничего бы не изменило. Не время. Сначала прошлое. Потом я.
Тем не менее, мы, до момента их с Катей торжественного воссоединения, встречались почти каждый день. Катались на машине по измученному жарой, огромному, уже любимому моему, городу, гуляли в летних парках, подолгу разговаривали по телефону. Флиртовали. Иногда мы были похожи на друзей, которые могут совершенно откровенно рассказывать друг другу все, что думают. Иногда мы вели себя совсем не по-дружески. Но что бы там ни было, пока Женькины мысли были заняты бывшей девушкой, в ее сердце не было места для новой любви.
Рассказывая об этом периоде, который можно озаглавить «когда она еще меня не любила», я все время ловлю себя на желании сжать эти несколько месяцев до маленького отрезка, закрыть на них глаза, отвернуться. Мы обе были несчастны, каждая по-своему. И Катя для Женьки, и Женька для меня были первыми поражениями, с которыми никак не хотелось мириться.
— Почему ты так смотришь? — спросила я у Женьки, уже минуты две неотрывно, чересчур пристально наблюдающей за мной. Я рассказывала о чем-то несущественном, жестикулируя сигаретой в руке.
— Любуюсь. Ты очень красивая, ну… ты знаешь об этом. Мне страшно тебя потерять, понимаешь? Упустить, проморгать. Меня так злит, когда ты начинаешь разговаривать со мной, как с другом. Я к тебе отношусь совсем не по-дружески.
— Знаю, — гашу сигарету в темно-зеленой стеклянной пепельнице, официантка моментально выкраивается из воздуха коротким сарафанчиком и четкой линией каре и меняет ее на чистую. — Чем мне нравятся наши отношения, так это тем, что мы говорим обо всем честно.
— Да, даже слишком. Я иногда жалею, что была так с тобой откровенна. Лил, может быть, мне нужно было просто запудрить тебе мозги с самого начала, взять в охапку, ты бы никуда не делась тогда. Мне кажется, мы можем быть очень счастливы вместе.
— Наверное. Если бы не было правды…. Пока ты думаешь о Кате, ничего у нас не получится. Сначала я расстраивалась, а теперь…
— Что теперь? — Женька вопросительно вскинула брови. — Катя — прошлое.
— Не в этом дело уже. Я не могу так. Наполовину. Мне нужно или все, или ничего. Было нужно, — поправилась я. — Теперь уже нет.
Мне приходилось врать ей. Так что честной и откровенной была в нашей непаре только Женька. Ее мысли и внутренние метания лежали на моей ладони открытой книгой. Для моего же самолюбия роль «безответно влюбленной» была невыносима. Я прекрасно понимала, что лишние проявления чувств не принесут мне ничего, кроме потери интереса с ее стороны, сочувствия, равнодушия в конечном итоге. Поэтому я изображала полнейшее безразличие, некую смесь симпатии и дружеского участия, с тех пор, как поняла истинную расстановку сил на весах ее эмоциональной значимости. Женьку это бесило.
Захотелось написать правду, которая не понравится многим, особенно женщинам. Мой герой не хуже, не подлее и не глупее других мужчин. Он так же, как и многие, хочет перестать жить в «дне сурка», и не очень чётко видит, как это сделать.Он многое понял о женщинах, ему скучно и досадно, что светлые чувства и благие намерения заканчиваются полной хренью. Может быть, он плохой человек, может быть, он заслужил всё то, что происходит с ним в один слишком долгий понедельник. Или нет.Многие мужчины, прочитав эту книгу скажут: «Да, всё так».
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.