Кью - [181]
Глаза сужаются в щелки, лапы вытягиваются, всего одно едва заметное движение хвостом и поднятая бровь. Даже написанное на морде выражение напоминает лицо хозяина. Я потягиваюсь, и мои кости хрустят во всеуслышание.
— В доме есть горячий суп, если хотите. Спросите у жены.
— Отлично. Но разве вы не хотите оставить его для епископа?
Он в недоумении останавливается, почесывая сзади вспотевшую шею:
— Ну, мы в здешних краях не привыкли принимать знатных господ. К нам сюда еще никогда не приезжали епископы.
Я сажусь на корточки, чтобы удостовериться, что колени еще сгибаются, верчу головой, и вот я уже просто как новенький. Он размышляет о предстоящем событии:
— В действительности все это — настоящая катастрофа. Весь этот кортеж, лакеи…
— Секретари, слуги, личная охрана…
Он озадаченно вздыхает и пожимает плечами:
— Пусть удовольствуются тем, что тут есть.
Он поднимается по лестнице, собираясь вернуться в дом.
— Для лакеев сойдет и суп. Но епископу может захотеться дичи… Кстати, а кто он?
Он оборачивается в дверях:
— Епископ, кардинал, его преосвященство Джованни Мария дель Монте Чокки. Он едет из Мантуи, направляясь в Рим.
— Ах да. Значит, на конклав…[90] Говорят, что Папа совсем плох, но мы-то знаем, Папы умирают долго…
Он озадаченно изучает мыски собственных ботинок, не решив, сразу ли послать меня к черту или еще помучить.
— Я в этом совершенно не разбираюсь. Я должен только встретить епископа и дать ему возможность переночевать здесь.
— Да, да. Но у вас нет дичи, которую положено подавать к ужину.
Он багровеет, и, если бы не разделяющая нас лестница, непосредственная опасность угрожала бы моей шее.
— У нас здесь ее нет! Это станция смены лошадей, а не постоялый двор!
Он уходит в дом.
Оставшись в одиночестве, я направляюсь к псу. Теперь он, кажется, успокоился и позволяет себя погладить — у него не осталось особого желания скалить зубы, как, впрочем, и жить вообще. Скоро пробьет и его час.
— Ты сам ничуть не лучше папы. Но по крайней мере, у тебя над головой постоянно не кружит стая стервятников.
Кардинал дель Монте.
Ревностный или спиритуалист?
С Караффой он или с Полом?
Он из Мантуи.
Пес откровенно зевает мне в лицо беззубым ртом.
Мантуанец, как и брат Бенедетто Фонтанини.
Ревностный или спиритуалист?
Епископский герб на дверках кареты заляпан грязью. С дюжину стражников устроили бивак во дворе прямо на гравии. Множество людей снуют туда-сюда по лестнице. Конюх суетится, пытаясь очистить епископский герб тряпкой.
Солдаты едва удостаивают меня взгляда. Нарядная одежда, должно быть, делает меня похожим на придворного.
Утонченный субъект поднимается по лестнице вприпрыж ку — он облачен в элегантный плащ, на голове роскошная шляпа. На вид ему лет тридцать.
Он оборачивается к конюху:
— Его преосвященство будет очень признателен за горячую воду до обеда. — Тон требовательный и капризный.
Усатый кивает с глупейшим выражением на лице, оставляет в покое карету и бросается вверх по лестнице.
Тут приближаюсь я:
— Обслуживание на таких станциях постоянно дает повод желать лучшего.
Удар застает его врасплох — ему остается только кивнуть:
— Это действительно из рук вон…
— Человек такого ранга…
Он не рискует поднимать на меня взгляд — благожелательный вид обезоруживает его.
— После всех этих превратностей дороги, в его возрасте… И со всеми этими тревожными мыслями…
Он решает отреагировать, маленькие серые глазки смотрят на меня сверху вниз.
— Вы, случайно, не из тех же краев, что и его преосвященство?
— Нет, господин, я по происхождению немец.
— Ах. — Выражение лица человека, открывшего глубочайшую тайну. — Я Феличе Фильюччи, секретарь его преосвященства.
— Тициан, как и живописец. — Легкое обоюдное расшаркивание. — Вы направляетесь в Рим, как я понимаю.
— Действительно. Мы уезжаем завтра утром.
— Трудные времена…
— Вы правы. Папа…
Какое-то мгновение мы молча стоим потупив глаза, словно погруженные в глубочайшую теологическую дискуссию я знаю, что он хочет попрощаться, но не даю ему такой возможности:
— Если я смогу что-нибудь сделать для его преосвященства, не стесняйтесь — только попросите.
— Очень любезно с вашей стороны… Конечно же… Но сейчас вы должны извинить меня — мне надо удостовериться, что все в порядке.
Он смущенно прощается.
Льет как из ведра, но мне страшно хочется выкурить сигару. Укрывшись под навесом, я глотаю дым, презрев непогоду. Пса и след простыл. Только сверкают кошачьи глаза перед тем, как исчезнуть за решеткой.
Я буду методично крестить нужных людей, из которых может сформироваться ядро настоящей секты. Инквизиторы обожают секты — о них можно бесконечно травить байки, им можно приписать все, что угодно: народное недовольство, чуму, проституцию, бесплодие чьей-то жены… Мне понадобятся апостолы, которые будут разгуливать по этим местам и крестить, как это было принято у старины Матиса. У меня уже есть несколько человек на примете, несколько жителей Феррары, но надо идти дальше: в Модену, Болонью, Флоренцию. Потом, еще есть Романья. Кажется, жители этих земель — самые беспокойные из всех подданных папы. Просто необходимо еще больше расширить круг интересов. Ересь и восстание, а что еще?
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лоренцо де Медичи (младший), сын герцога Лоренцо де Медичи и принцессы Ирины Каррега, наследник знаменитого древнего рода, в котором были и влиятельные средневековые банкиры, и правители Флоренции эпохи Возрождения, и римские Папы, и члены царствующих фамилий Франции и Британии, живет теперь в испанской Барселоне и работает над историей многовековой борьбы клана своих блистательных предков за власть и влияние в Европе. Роман «Заговор королевы» — первая книга из задуманной им многотомной эпопеи, основанной на исследованиях колоссального фамильного архива Медичи и трудах множества современных историков, увлеченных грандиозной эпопеей великого семейства.
Кэтрин Джинкс живет то в Австралии, то в Канаде, но всю свою жизнь увлеченно изучает Средневековье, эпоху Крестовых походов и великих рыцарских орденов, рвавшихся к власти в Европе и Азии. Об этой эпохе она пишет и свои книги, пользующиеся неизменным успехом в англоязычном мире. Новый роман Джинкс переносит нас во Францию XIV века, в годы, когда католическая церковь ведет войну на уничтожение с еретиками-альбигойцами. Движение альбигойцев или катаров, отвергавших церковную иерархию и папство, охватило, начиная с XII века, всю южную Францию, увлекая и знать, и простолюдинов.
Детективы англичанки Сары Дюнан, среди которых вышедшие в «Иностранке» романы «Ножом по сердцу», «Родимые пятна», «На грани», хорошо известны в России. Так же как и ее захватывающий исторический триллер «Рождение Венеры». Новая книга Дюнан вновь переносит нас в далекую эпоху: время и место действия-Италия XVIвека, захват Рима чужеземными войсками, бегство Папы, зверства завоевателей. Прекрасной куртизанке Фьямметте и преданному ей карлику Бучино остается только бежать в родную Венецию, захватив с собою все, что можно унести… В попытках начать жизнь заново Фьямметта вынуждена разгадать множество загадок.
Изучая кровавую эпоху Тюдоров, англичанка Элисон Уир до недавнего времени публиковала имевшие огромный читательский успех жизнеописания королей и претендентов на британский престол. Неожиданно сменив жанр, Уир написала блестящий исторический роман о загадочной леди Джейн Грей, надевшей британскую корону почти случайно. Шестнадцатилетней Джейн совершенно безразлично ее близкое родство с королевской семьей. Она не сомневается в правах на престол Марии Тюдор и мечтает лишь об уединенной жизни в окружении любимых книг.