Квартирный вопрос - [52]

Господи, я уже такая старая и страшная, что мне пора обратиться к пластическому хирургу! Я снова сделала тугой тюрбан из полотенца на голове и сразу же помолодела лет на десять. Сняв его, я долго печально смотрела в глаза жестокой правде, а потом начала большими пальцами подтягивать кожу на скулах к вискам. Да, действительно при натяжении она становилась гладкой и упругой. Я запомнила этот день навсегда. Сегодня, в пятницу пятого июня, я поняла, что моя молодость безвозвратно ушла. Я отвернулась от зеркала и упала на кровать. В этот момент в дверь номера постучал Генри.

– Кэри, ты готова?

Мне хотелось сказать ему: «Нет, Генри, я не готова. Я старая и отвратительная, и мне хочется перерезать себе горло. Я в глубоком отчаянии и не могу спуститься в ресторан, где сидят двадцатидвухлетние красавицы. Убирайся отсюда, Генри, и оставь меня в покое. Я хочу умереть». Но вместо этого я крикнула:

– Я буду готова через пять минут!

* * *

– Вот это да! – воскликнул Генри. Он переоделся и теперь был в смокинге. – Кэри, ты потрясающе выглядишь!

– Правда?

– Мне хочется, чтобы тебя увидели мои коллеги! – с энтузиазмом сказал он, и мы двинулись по коридору. – У тебя великолепная прическа.

– Спасибо.

В конце концов я зачесала волосы наверх и заколола их двумя гребнями. Через некоторое время они наверняка снова упадут мне на плечи.

– Ты прекрасно одета.

О, если бы только в зале ресторана было неяркое щадящее освещение! Я наложила толстый слой тонального крема на лицо и перед выходом из номера еще раз накрасила глаза и губы. При тусклом свете я еще ничего, но при неоновом буду похожа на бабу-ягу. Я решила терпеть до последнего и не уходить в уборную, пока совсем не приспичит.

– О, так это брюки, – сказал Генри, когда я вошла в лифт, и с сомнением покачал головой, как будто я допустила оплошность. – Ну, ладно, ничего страшного. Ты все равно выглядишь великолепно.

Я взяла его под руку, и мы вошли в Кленовый зал ресторана. Переступив порог, я сразу же поняла, что я здесь лишняя, – еще более лишняя, чем могла ожидать.

Зал был уже полон. Мужчины, похожие на пингвинов, увивались близ ярко одетых женщин. Мы взяли бокалы с подноса, который держала в руках девушка в кружевном передничке.

– Это «Кир Роял», – с гордостью сказал Генри. – Наша собственная марка готового коктейля.

Гадость страшная.

Генри огляделся по сторонам и, взяв меня за руку, повел к группе шумных молодых людей и девушек, лет по двадцать с небольшим.

– Сандра, Кевин, познакомьтесь, пожалуйста, – сказал он. – Это Кэри.

Блондинка с безупречной кожей в ярко-зеленом атласном платье, лиф которого топорщился под напором ее пышной груди, повернулась к нам и улыбнулась Генри.

– Добрый вечер, мистер Чэпмен.

Тот, кого Генри назвал Кевином, искоса посмотрел на нее.

– Сегодня вечером ты можешь называть его Генри, – сказал он, обращаясь к своей спутнице. – Новый председатель правления говорит, что все мы – большая дружная семья.

Стоявшие вокруг молодые люди расхохотались. Две нимфетки разпоследнего фасона, одетые в расшитые блестками платья, с гладкой молодой кожей, вежливо улыбнулись, как обычно девушки улыбаются женщинам, годящимся им по возрасту в матери. Два долговязых юнца фыркнули. Генри откашлялся.

– Ну, хорошо, еще увидимся, – промолвил он и, когда мы отошли, сказал мне: – Надеюсь, они не напьются сегодня и не выставят себя на посмешище.

Я взяла с подноса проходившего мимо официанта еще один «Кир Роял» и последовала за Генри, который пробирался сквозь толпу к маленькому, похожему на гнома человеку и крупной женщине в длинном желтом наряде.

– Это мой региональный менеджер, – с важным видом сказал Генри, и я кивнула гному. – И его жена Дороти.

Дороти протянула мне свою мягкую влажную руку и стала обмахиваться какой-то брошюрой, похожей на экземпляр правил пожарной безопасности.

Мимо нас прошла официантка с подносом, на котором лежали круглые кусочки черного хлеба с ломтиками лосося. Я взяла один, сунула его в рот и схватила второй.

– Значит, вы – новая подруга Генри? – спросил меня гном.

Но я не смогла ему ответить, поскольку жевала бутерброд. Я думала, что Генри объяснит своему шефу, кто я, но он только глупо улыбался. Гном, должно быть, истолковал наше молчание как утвердительный ответ на свой вопрос.

– Чем вы занимаетесь? – продолжал он свои расспросы.

Ну вот, началось! С чего бы начать? С моих разнообразных и все более успешных попыток достичь полного банкротства, или с той борьбы с искушениями, которую я героически веду в кондитерской?

– Я пишу книгу, – неожиданно для себя выпалила я.

Генри бросил на меня изумленный взгляд. А я машинально положила в рот второй бутерброд с лососем.

Услышав мои слова, Дороти оживилась.

– Вы пишете роман? – с надеждой в голосе спросила она. – Я обожаю любовные романы!

«Неудивительно при таком муже», – подумала я и отрицательно покачала головой.

Гном наморщил лоб и внимательно посмотрел на меня.

– У вас уже есть издатель? – деловито спросил он. Судя по всему, этот человек не любил ходить вокруг да около.

– Еще нет, – с улыбкой ответила я. – Я только начала работу над книгой.

Я искоса посмотрела на Генри. Почему он не помогает мне выпутаться из трудной ситуации? Он все так же молча стоял, широко улыбаясь. Я бросила на него многозначительный взгляд.