Квартира на двоих - [75]
– Тиффи! – зовет кто-то еще.
Это Мо. Не пойму, где он.
– Друзья пришли тебя поздравить, – великодушно объявляет Джастин, но его поза скованна и неестественна.
– Мо!
Он появляется из-за спины Джастина через кулисы, которые отделяют нас от основного помещения за сценой; без пиджака, волосы растрепаны, похоже бежал сюда.
Через секунду он рядом. Слышу, где-то позади Кэтрин храбро пытается привлечь внимание аудитории к книге. Джастин обозревает нашу троицу. Рейчел держит меня в объятьях, и я, опираясь на нее, смотрю на него в упор.
– Ты прекрасно знаешь, что я не сказала «да», – говорю я ровно.
– В смысле? – Делает большие глаза.
Встряхиваю головой. Снова знакомое ноющее чувство, будто что-то не так.
– Ты не заставишь меня поверить в ложь.
В его взгляде что-то мелькает. Наверное, думает: «Еще как! Не в первый раз!»
– Больше не заставишь. А знаешь, как такое называется? Газлайтинг. Вид психологического насилия. Когда говоришь, что все не так, как я вижу своими глазами.
Он ошарашен. Не знаю, заметят ли Мо с Рейчел, но я отчетливо вижу: для него это удар. Прежняя Тиффи никогда бы не сказала «газлайтинг» или «насилие». Джастин дрогнул. На меня накатывает волна пугающей радости, будто стоишь возле железной дороги и рядом проносится поезд.
– Нет, ты согласилась!
Сквозь занавес со сцены пробивается свет, прочерчивая узкую желтую полосу на его затененном лице.
– Я слышал! И потом… Ты же хочешь выйти за меня, Тиффи? Мы с тобой одно целое!
Опять тянется ко мне. Явный спектакль. Отстраняюсь, и Рейчел молниеносно бьет его по руке.
Джастин останавливается и молчит. Когда заговаривает, его голос спокоен и чуть обижен.
– За что?
– Не трогай ее! – рявкает Рейчел.
– По-моему, тебе надо уйти, Джастин, – вступает Мо.
– В чем дело, Тиффи? – спрашивает тот по-прежнему мягко. – Твои друзья сердятся на меня, потому что мы поссорились?
Пытается придвинуться, дюйм за дюймом, однако Рейчел меня крепко держит, Мо стоит рядом, и вместе мы – сила.
– Можно задать тебе вопрос? – вдруг спрашиваю я.
– Конечно.
– Посторонним здесь нельзя, – раздраженно произносит звукооператор в черном, и в тот же момент толпа в зале взрывается бурными аплодисментами.
Я его игнорирую, не отрывая взгляда от Джастина.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Шутишь? А реклама, Тиффи? Стоит только зайти в интернет!
– Как ты узнал, что я буду на презентации? Что я вообще работала над книгой?
Я знаю, что права. Вижу, как забегали его глаза. Засовывает палец под ворот рубашки.
– Как ты узнал, что я буду на презентации в Шордиче? И на корабле?
Джастин обескуражен. Он презрительно фыркает и впервые за вечер бросает на меня недобрый взгляд. Вот это уже Джастин, которого я помню.
После секундного колебания он весело улыбается.
– Твой приятель Мартин сливал мне информацию. – Говорит смущенно, как шаловливый мальчуган, которого застукали на мелкой краже. Милый, озорной и безобидный. – Он знает, как я тебя люблю, и помогал нам помириться.
– Не может быть! – выпаливает Рейчел.
Ее глаза сверкают, я еще никогда не видела у нее такого свирепого выражения.
– Откуда ты вообще знаешь Мартина? – спрашиваю я, не веря своим ушам.
– Тише! – шипит звукооператор.
Никто не обращает на него ни малейшего внимания.
– Мы познакомились на вашем корпоративе, забыла? И вообще, какая разница? Давай пойдем куда-нибудь, где не так шумно. Только мы вдвоем, Тиффи.
Не помню корпоратива. Я почти на них не ходила, потому что Джастин их не любил, а отпускать меня одну не желал.
– Я не хочу никуда с тобой идти, Джастин, – говорю я, глубоко вздыхая и дрожа. – И замуж за тебя не хочу. Оставь меня в покое!
Я воображала, как говорю это, миллион раз. Думала, он будет потрясен, отшатнется или закроет ладонью рот. Представляла, как заплачет и попытается притянуть меня к себе; даже опасалась, что может силой схватить и не отпускать.
А он всего-навсего озадачен. Раздражен. Немножко сердит, как будто его нагло обманули и все это нечестно.
– Ты же не серьезно…
– Более чем, – вступает Мо. Голос его звучит мягко, но очень твердо.
– Очень, очень серьезно! – добавляет Рейчел.
– Нет, – качает головой Джастин, – ты не даешь нам шанса.
– Шанса? – Чуть не смеюсь. – Я возвращалась к тебе столько раз. Дала тебе столько шансов, что не сосчитать. Я больше не желаю тебя видеть! Никогда!
Джастин хмурится.
– В Шордиче ты сказала, мы поговорим через пару месяцев. Я согласился на твои условия. Уже октябрь… – Протягивает руки.
– За пару месяцев многое переменилось. Я думала, вспоминала…
И опять в его глазах мелькает что-то похожее на страх. Он придвигается ко мне, и Рейчел залепляет ему пощечину.
– Отлично, Рейчел, умница! – бормочет Мо и увлекает нас обеих в мешанину проводов и темноту, а Джастин отступает, оторопело тараща глаза.
– Эй ты! Вон отсюда! – твердо приказывает взбешенный звукооператор, явно считая Джастина главной помехой, и делает шаг в его сторону.
Тот предостерегающе вытягивает вперед руку и отступает.
Немного оправившись, оглядывается через плечо в поисках выхода, а потом снова смотрит мне в глаза.
На мгновение я совершенно забываю о Мо, Рейчел и звукооператоре. Есть только я и Джастин, его широкие плечи в смокинге, тесное темное пространство. В отчаянии тщетно хватаю ртом воздух. Длится все секунду или две, но почему-то это хуже, чем все остальное вместе взятое.
Лина живет в Лондоне насыщенной жизнью: у нее отличные друзья, перспективная работа и прекрасные отношения, а еще панические атаки и нервный срыв. Ее бабушке Эйлин надоело чувствовать себя деревенской старушкой, она рассталась с мужем и готова к новым приключениям – вот только в йоркширской глуши не так много подходящих кавалеров. Устав от своих жизней, они решают на два месяца поменяться местами: пока Эйлин будет жить в Лондоне и искать любовь, Лина сможет отдохнуть в деревенской идиллии. Но все куда сложнее, чем они ожидали.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.